Авторов Коллектив - Тайна Мумии. Рассказы о мумиях. Том II

— Да, я целился в ногу, мелькнувшую на ступеньках.

Не произнося больше ни слова, с револьвером наготове, Сваффам направился к музею. Лоу двинулся за ним.

Вокруг дома завывал ветер, и предрассветная тьма окутывала мир, когда перед ними открылось самое невероятное зрелище, когда-либо заставлявшее содрогаться людские сердца.

Наполовину свесившись наружу из продолговатого деревянного ящика в углу большой комнаты, лежала тощая фигура в прогнивших желтых бинтах; чахлую шею венчали растрепанные волосы. Передняя полоса кожи на сандалии и часть правой ступни были отстрелены.

Сваффам с дергающимся лицом посмотрел на мумию и затем, схватившись за разорванные бинты, швырнул ее в ящик, где мумия застыла как живая, разинув широкий рот с влажными губами.

На мгновение Сваффам замер над ней; затем он выругался, поднял револьвер и принялся снова и снова мстительно стрелять в ухмыляющееся лицо. Под конец он втиснул существо в ящик и, схватив оружие за ствол, разнес на куски голову мумии с таким взрывом злобы, что вся эта ужасная сцена стала напоминать убийство.

После, повернувшись к Лоу, он сказал:

— Помогите мне закрыть крышку.

— Вы намерены ее похоронить?

— Нет, мы должны избавить от нее землю, — свирепо произнес Сваффам. — Я положу ее в старое каноэ и сожгу.

На рассвете дождь прекратился, и они перенесли на берег ветхое каноэ. Внутрь они положили ящик вместе с его чудовищным обитателем и обложили ящик вязанками хвороста. Парус был поднят, дерево загорелось, и Лоу со Сваффамом молча смотрели, как каноэ подхватил отлив — сперва виднелась мерцающая искорка, после вспыхнуло дрожащее пламя, пока наконец далеко в море не завершилась история этого мертвого существа, чей конец наступил спустя 3000 лет после того, как жрецы Амона положили мумию на вечный покой в предназначенной ей пирамиде.

Кабинет диковинок. Гравюра из книги Анн-Клода де Келюса «Собрание египетских, этрусских, греческих, римских и галльских древностей» (1752–1755).

— Стало быть, добрые люди поверили, что я рассказал правду, только правду и ничего, кроме правды?

— Ну конечно, — ответил я. — Все отметили, что рассказанное полностью совпадало с газетными отчетами о твоих открытиях. Нас особенно впечатлило то, как внимателен ты был к деталям — и как старался, если уж на то пошло, излагать все в подробностях, не оставляя ни малейшего обстоятельства на волю воображения слушателей.

— Именно так, — отвечал мой друг. — Я заметил, как вы все внимали, точно я вещал библейские истины. Но дело в том, Фрэнк, что о самом примечательном из случившегося со мной я вовсе не упомянул в своем повествовании.

Я с удивлением взглянул на говорившего, но он только задымил своей старой, видавшей виды трубкой, словно произнес самую обычную вещь в мире.

Эдвард Ван Зант, исследователь и путешественник, был моим старинным другом, университетским приятелем, а теперь и почетным гостем.

Еще в колледже Нед увлекся всем мертвым и скрытым из виду, археологией и тому подобным; набравшись всех знаний, какими могли поделиться с ним лучшие профессора и университеты нашей и других стран, он взялся за дело: копал тут, ворошил землю там и наконец порядочно изрыл земную поверхность чуть ли не во всех уголках света.

Сейчас, после десяти лет подобных занятий, он вернулся в родной город, весь увешанный медалями и знаками отличия; его слава как путешественника и археолога гремела по всему цивилизованному миру.

Мы только что вернулись с обеда, который был дан в его честь местным научным обществом, и удалились в библиотеку, собираясь покурить и поболтать перед сном.

Наша беседа коснулась прочитанной Недом небольшой лекции о последних нашумевших открытиях, совершенных им в Египте, а также впечатления, которое она произвела на слушателей.

Признание Неда в том, что он намеренно опустил важные сведения, касавшиеся его работы, было для меня сродни откровению, чтобы не сказать большего; мне оставалось только с изумленной миной выразить испытанное потрясение.