Павел Полян - Свитки из пепла

8В вечере, который вели Б. Горин и П. Полян, приняли участие Н. Клейман, Я. Каллер, А. Ковельман, Д. Карпов, Л. Симкин, А. Валькович и Ю. Домбровский. Был показан документальный фильм Э. Фридлера «Рабы газовых камер» (2001).

9См.: http://www.ng.ru/ng_exlibris/2013-12-26/1_glavnaya.html

10См.: Объявлен лонг-лист премии «Просветитель» сезона 2014 // http://premiaprosvetitel.ru/news/view/?221; Книга о еврейской «зондеркоммандо» стала финалистом премии «Просветитель»-2014. В сети: http:// lenta.ru/news/2014/09/23/premiaprosvetitel; Минкультпросвет. Сегодня в Москве объявили шорт-лист финалистов премии «Просветитель». В сети: http://www.svoboda.org/content/article/26601720.html

Ареал Холокоста в точности следует контурам Второй мировой войны на европейском театре боевых действий. Военные и карательные органы Германии и ее сателлитов, как и их многочисленные добровольные помощники из оккупированных областей, с энтузиазмом хватали и убивали евреев на просторах от Лапландии до Крита и от Амстердама до Нальчика. Если бы танки Роммеля не увязли в песках Аламейну, а прорвались на восток и вошли в Иерусалим, то за айнзацгруппой дело бы не стало: она была сформирована в Италии и только и ждала отправки…

Негласной столицей этой империи человеконенавистничества являлся концлагерь в Аушвице, ныне Освенциме (по-еврейски Ойшвиц, или Ушпицын). Anus Mundi , или «Задница Земли», – как честно назвал это место один из не самых сентиментальных эсэсовцев 1. Позднее Аушвиц-Биркенау назовут новыми для человеческого уха именами: «лагерем уничтожения», «фабрикой смерти», «мельницей смерти» и т. п., а иные даже расколют историю надвое – на время «до» и «после» Аушвица, причем «после» – уже негоже писать стихи.

И сегодня, посещая Биркенау-Бжезинку и глядя на сохранившиеся ступеньки газовен, руины крематориев и деревья, видевшие все и вся, инстинктивно задерживаешь дыхание – и словно перестаешь дышать. И только пропуская над собой своды брамы – и выходя, наконец, из этой резиденции смерти, прочь от наликовавшихся всласть и налакавшихся еврейской крови убийц и палачей, – невольно останавливаешься для того, чтобы дать легким встретить возвращающийся воздух, восстановить дыхание и прийти в себя. До чего же уютным и милым был старинный Inferno во времена Орфея и Данта!..

О сатанинской сакральности этого места существует одна легенда, которую можно было бы назвать и прекрасной, когда бы не те жуть и оторопь, что стоят за ее содержанием. Это история об Алексе-Аисте из Ушпицына – настоящая хасидская притча.

Я наткнулся на нее, читая книгу Генриха Шенкера, сына Леона Шенкера, последнего председателя Ушпицынской еврейской общины перед войной и первого председателя Освенцимской после войны – единственного еврея, кто пытался если не найти, то хотя бы выкупить у мародеров-поляков еврейские рукописи, выкопанные алчными подонками из земли вокруг крематориев.

…Однажды зимой 1939/40 года 9-летний Генрих играл, как всегда, один на берегу Солы и встретил там душевнобольного мальчика, Алекса, лет 11. Его прозвищем было Стерх, то есть Аист. Если кто-то давал ему монетку, то он становился на колени, махал руками, как крыльями, сжимал губы и нос в клюв, и кричал-кричал птичьим голосом – не отличишь! Если же монетка была большой, то он еще и танцевал в этом положении, махал крыльями-руками. Все смеялись, и Аист тоже, но лицо его оставалось неизменно печальным.

Часами и днями сидел Алекс на берегу реки и наблюдал за птицами. Он редко заговаривал сам, и слова его были всегда бессвязными. Каждое утро Генрих приносил для него бутерброд.

Однажды Алекс повернулся к Генриху, показал рукой на другой берег, по которому шла дорога в Бжезинку, и сказал совершенно нормальным голосом: «Там, в Засолье, немцы построят печи и сожгут всех детей Авраамовых». И добавил: «Но ты, ты не должен бояться!» – «Откуда ты это знаешь?» – спросил его потрясенный услышанным мальчик. «Птицы рассказали», – так же разборчиво сказал Алекс и обнял его, как бы защищая от невидимой еще опасности. «И еще они мне сказали, что скоро здесь будет пахнуть жареным мясом и что они должны будут меня покинуть».