Коллектив авторов - Александр II. Трагедия реформатора - люди в судьбах реформ, реформы в судьбах людей - сборник статей

Характеризуя подготовку реформы, Дружинин указывает на серьезные противоречия между правительственной программой и помещичьими проектами упразднения крепостного права. По его словам, «правительство выступало наиболее самостоятельно, вопреки притязаниям крайних крепостников». Либералы рассматриваются не как придаток правительственного лагеря, а как самостоятельная сила, вносившая «раскол в ряды господствовавшего сословия». Наряду с термином «революционная ситуация» автор использует в качестве равнозначного понятия точнее соответствующий действительности термин «демократический подъем», заимствованный из ленинской статьи «Карьера». При этом в работе есть шаблонные упоминания о росте общественного движения, формировании революционного подполья {82} 82 Дружинин Н.М. Первый демократический подъем в России и отмена крепостного права // СССР с древнейших времен до наших дней: В 12-ти т. М., 1968. Т. 5. С. 17–67, 78–91. .

Завершающим этапом в создании концепции стал выход коллективной монографии, приуроченный к 150-летию со дня рождения Н.Г. Чернышевского. Ее редактором, автором вступительной главы и заключения выступила М.В. Нечкина. Несомненным достоинством сборника является то, что в нем декларировалась необходимость представить цельную картину эпохи. В отдельный раздел было выделено исследование правительственной политики и либерального движения, которое начиная с середины 1950-х гг. становится объектом пристального изучения советских историков {83} 83 Из наиболее значительных работ см.: Левин Ш.М. Общественное движение в России в 60–70-е годы XIX в.; Сладкевич Н.Г. Очерки истории общественной мысли России в конце 50-х — начале 60-х годов XIX в. (Борьба общественных течений в годы первой революционной ситуации). Л., 1962; Китаев В.А. От фронды к охранительству. Из истории либеральной мысли 50–60-х. М., 1972; Розенталь В.Н. Идейные центры либерального движения в России накануне революционной ситуации // Революционная ситуация в России в 1859–1861 гг. Т. 3; Попов И.П. Из истории общественного движения в России в годы революционной ситуации. Рязань, 1976. . В то же время в ходе реализации концепции была ярко продемонстрирована ее ограниченность. Отметим, что ключевой тезис — воздействие крестьянского движения и движения революционной демократии на курс правительства, которое, опасаясь революционного взрыва, вынуждено идти на уступки, — не был доказан. Авторы работы вообще не ставили вопрос о том, как само правительство оценивало реальную возможность крестьянского восстания. По-прежнему фигурировали детальные подсчеты советских историков, которые современникам, конечно, известны не были.

Слуга Хлестакова Осип готов был взять у благодарных купцов и веревочку, которая в хозяйстве пригодится. В данном случае роль такой веревочки играли любые сведения о крестьянском недовольстве: здесь и известное нам движение за волей после Крымской войны, и трезвенное движение. В соответствии с концепцией угроза крестьянской революции должна была нарастать. На деле же этого не происходило. Авторам приходилось использовать различные речевые фигуры, чтобы спасти концепцию. Вот один из примеров. По словам авторов, «в 1860 г. в помещичьей деревне сложилась еще более напряженная обстановка, нежели в 1858–1859 гг., хотя по численности зарегистрированных волнений 1860 г., быть может, и уступал 1858–1859. Период 1860 — февраль 1861 г. можно с полным правом охарактеризовать как предгрозовую обстановку, предшествующую взрыву массовых крестьянских волнений» {84} 84 Революционная ситуация в России в середине XIX в. С. 141. . Более разительного противоречия между посылкой и выводом трудно представить.

Поскольку революционное и крестьянское движение выходило на первый план, то правительственная политика в монографии представала не просто побочным продуктом классовой борьбы, но и побочным сюжетом. Правительство выступало не как самостоятельная сила, а, скорее, как орган власти «крепостников». Думаю, что именно поэтому в монографии отсутствует специальный раздел, посвященный российскому консерватизму, а проекты российских «олигархов» анализируются в главах, посвященных правительственной политике. Вообще правительство в изображении авторов лишено даже минимальной самостоятельности и действует либо под влиянием «крепостников», либо под воздействием страха перед нарастающим крестьянским движением. Поэтому зигзаги правительственного курса очерчены крайне невнятно — в частности, в монографии отсутствует сюжет, связанный с обнародованием манифеста по случаю заключения Парижского мира, который содержал первый набросок необходимых реформ.