Франсина-Доминик Лиштенан - Россия входит в Европу - Императрица Елизавета Петровна и война за Австрийское наследство, 1740-1750

В начале войны за Австрийское наследство Франция (в союзе с Испанией) сражалась, как некогда Людовик XIV, с англо-голландской коалицией, которой деятельную помощь оказывала могущественная Австрия. Ориентация на союз с протестантскими государствами (Нидерландами, Швецией, германскими княжествами), который со времен Франциска I, Генриха IV, а затем Ришелье обеспечивал Франции безопасность на севере и северо-западе {81} 81 См.: Le Roy Ladurie E. Op.cit. P. 14, 311. , уступила место непрочному союзу с Пруссией: первым договор с Фридрихом подписал Бель-Иль (1741), а затем, в 1744 году, несмотря на колебания Людовика XV, союзнические отношения с Пруссией подтвердил д'Аржансон. Тем не менее Фридрих по-прежнему оставался в изоляции; особенную опасность для него представляла коалиция Вены и Дрездена, в равной мере страдавших от своего неуемного соседа, постоянно претендовавшего на австрийские и саксонские земли. Во время двух Силезских войн прусский король имел в лице Франции и Англии потенциальных союзниц. В 1742 году, устав от сражений и желая установления мира в Германии, он подписал договор с Марией-Терезией, а с Георгом II заключил договор об оборонительном союзе. Оба эти документа, подписанных в Бреслау, призваны были обеспечить Фридриху неприкосновенность завоеванных территорий. В глазах французов, однако, они лишь подтвердили репутацию Фридриха как «предателя», при первой возможности поспешившего выйти из игры. Впрочем, прусский король дал обещание никогда не нападать на Бурбонов [29] В самом деле, он отказал в помощи англичанам, когда Людовик XV объявил им войну; с его точки зрения, casus foederis в этом случае отсутствовал, поскольку Францию довели до вступления в войну «явственные и постоянные оскорбления» со стороны Георга II и его министров. Фридрих заявил этим последним, что Пруссия начнет военные действия лишь в случае, если Англия подвергнется прямому нападению. См.: Valori G.L.H. Op. cit. P. 187. .

Позиция Франции в 1744–1746 годах приводила в замешательство и ее друзей, и ее врагов, вызывала недоверие, а порой и ненависть. Что было тому причиной — оптимистическая политика министра иностранных дел д'Аржансона, получившего прозвище «скотина д'Аржансон», или же «секретная королевская дипломатия» Людовика и его приближенных: дочери короля «госпожи Инфанты», Ноайя, Морена и прежде всего Копти? Д'Аржансон, «неисправимый идеолог», наделенный критическим умом, вел дела «по тщательно разработанному плану» {82} 82 Antoine M. Op. cit. P. 381; Antoine M., Ozanam D. Le secret du roi et la Russie jusqu'à la mort de la tsarine Elisabeth en 1762 //Annuaire-Bulletin de la Société de l'histoire de France, Années 1954–1955. P. 69–93; см. также о крушении политики д'Аржансона: Bély L. Les Relations internationales en Europe. Paris, 1992. P. 504 sq. , иными словами, донесений посланников он практически не читал. Маркиз по-прежнему не терял надежды переустроить Германию, поставив в центр Саксонию и Пруссию; он был уверен, что Россия — варварская страна, представляющая угрозу для Северной Европы и что ее следует сдерживать «посредством стран, расположенных на берегах Балтики» {83} 83 Antoine M. Op. cit. P. 382.. . Эта политика расходилась с более гибкими убеждениями Людовика XV, который ради мира в Европе был готов сотрудничать с Елизаветой.

Таким образом, и в Версале, и в Потсдаме система давала трещину, причем расхождение между королями и их министрами, заметное и в королевских резиденциях, становилось особенно очевидным в том микрокосме, какой представлял собою русский двор. В самих кабинетах в конце концов возобладал государственный интерес: Людовик принял сторону Пруссии, скрепил их союз более официальным способом {84} 84 Antoine M. Op. cit. P. 365, 370. , присоединив к нему Швецию, наследный принц которой (дядя преемника Елизаветы [30] Согласно французской традиции, братья Адольф-Фридрих (наследный принц, а позже король шведский) и Фридрих-Август (голштинский герцог-администратор) именуются «кузенами» великого князя Петра Федоровича (как любые непрямые родственники); см.: Hubner E. Staatspolitik und Familieninteressc; die gottorfische Frage in des russischen Aussenpolitik, 1741–1773. Neumiinster, Wachholtz, 1984. S. 291. Русская же традиция предполагает именование обоих братьев дядьями российского великого князя (поскольку первых отделяет от общего предка Христиана-Альбрехта одно поколение, а второго — два). ) только что женился на сестре Фридриха II, Ульрике. Дальон в очередной раз получил недвусмысленное указание действовать «в самом большом согласии и теснейшем союзе» с Мардефельдом и вместе с ним препятствовать образованию тройственного союза между Австрией, Россией и Саксонией. Оба дипломата попали в ловушку. Петцольд и его секретарь Функ знали о колебаниях французских политиков и умели правильно держать себя с политиками прусскими; они льстили Дальону, избегали Мардефельда, во всех сложных случаях ссылались на русских, которые в эту пору все еще хранили нейтралитет. Тем более непроницаемой и неуловимой казалась политика Саксонии. Дальон по-прежнему надеялся осуществить планы своего кабинета и разрывался между предписанной ему солидарностью с прусским коллегой и исторической, естественной приязнью к саксонцам. Мардефельд, против которого была развернута настоящая клеветническая кампания (враги прусского посланника ворошили прошлое и упрекали дипломата в том, что в предыдущее царствование он был близок к Брауншвейгской чете и к их министрам-немцам), перестал осторожничать в своих донесениях и уже совершенно открыто писал о том, что никаких надежд на союз с Россией у Пруссии не осталось. Коалиция, которая объединила саксонского курфюрста с Марией-Терезией и Елизаветой и к которой осенью 1744 года присоединился Георг II {85} 85 Анонимная записка от 16 октября 1744 г. //Сб. РИО.Т. 105. С. 351–352. , [31] Начало этого сближения относится к декабрю 1742 г., когда был заключен договор об оборонительном союзе (см.: Мартенc Ф.Ф. Указ. соч. Т.1Х(Х). С. 112 и след.). была направлена прежде всего против Фридриха. Этот договор мог быть возобновлен в любой момент, причем он представлял опасность также и для Людовика XV, который по-прежнему вел войну против англичан.