Александр Стрыгин - Расплата

Под бумагой стояло несколько фамилий, а рядом - крестики (крестики ставили неграмотные). Владимир Александрович внимательно посмотрел на лицо крестьянина - оно выражало лишь тупое любопытство.

- Товарищ Ворожейкин, а почему вы сразу в Губисполком пришли? С этим можно было бы разобраться в волости. Можно было бы передать заявление начальнику продотряда...

- Никакого нашего доверия местным властям нет. Об себе только думают, друг дружку покрывают. Ты у нас главный в Тамбове, ты и разбирайся.

- А могу ли я один все жалобы по губернии разобрать? Кто же за меня важные государственные вопросы решать будет?

- Коли главный - должон всем угодить. А наш вопрос тоже государственный - таких красных армейцев народ не хотит...

Антонов-Овсеенко сдержанно улыбнулся:

- Ну ладно. Проверим вашу жалобу и ответим сельскому Совету. - Он поднялся.

- Мне прямо так и сказать народу, что накажете его?

- Я сказал, что проверим и решим, что делать.

- А-а... а я думал, накажете...

- Не разобравшись, нельзя наказывать, товарищ Ворожейкин. Вы же сами пишете: "по закону".

- Не я писал-то, мы неграмотные...

- А кто же? - вдруг заинтересовался Антонов-Овсеенко.

- Один у нас остался грамотей на все село: батюшка Герасим. Председатель-то Совета в тифу лежит...

- А-а, ну тогда понятно. Так мы разберемся, товарищ Ворожейкин, до свидания.

Он проводил Ворожейкина взглядом до самых дверей и, любуясь богатырскими плечами мужика, подумал: вот он, самый рядовой и темный представитель крестьянства, сам пришел, поговорить бы с ним по душам о жизни, о сельских делах, а времени нет: впереди заседание президиума, подготовка отчета во ВЦИК, серьезный разговор с председателем Губкомдеза. И масса документов...

Словно подчеркивая загруженность председателя, в дверях показался работник отдела управления Мандрыкин с какими-то книжками в руках. Разминувшись с крестьянином, он подал председателю три экземпляра нового букваря, составленного для ликбезов по указанию Антонова-Овсеенко.

Владимир Александрович бегло осмотрел букварь. Мелькнула строчка: "Мы не рабы..." И вдруг сразу же пришло решение: вернуть крестьянина.

- Верните товарища Ворожейкина из села Жигаловки, который сейчас у меня был.

Мандрыкин бегом выскочил из кабинета.

Ворожейкин вернулся испуганным.

Антонов-Овсеенко вышел из-за стола к нему навстречу.

- Я вас вернул, чтобы послать с вами в село вот этот букварь. Мы для губернии отпечатали сто пятьдесят тысяч таких букварей, чтобы обучать неграмотных. Мобилизовали семьсот человек для отправки в села... Они будут вести ликбезы. Вот возьмите. Учитесь читать и писать сами, товарищ Ворожейкин.

Ворожейкин растроганно поклонился, хотел было перекреститься, да вовремя опомнился, - поднятой ко лбу рукой разгладил на две стороны волосы и зашагал к двери, бережно неся в трясущейся от волнения руке новенький, пахнущий краской букварь. Потом вдруг вернулся, насупился и мягким, ласковым голосом сказал:

- Трудно будет тебе, начальник, с тамбовским людом... Ох, трудно!

- Почему? - насторожился Антонов-Овсеенко.

- Земли у нас тучные, жирные... оглоблю сунь в землю - тарантас вырастет.

- Так это хорошо!

- Хорошо, да не совсем. Хорошие земли жадностью душу мужицкую разъедают. Там, где земли плохи, - там больше отходничеством промышляют люди, и жадности у них такой нет к земле... Ты это должон знать...

- Спасибо, товарищ Ворожейкин, спасибо. - И проводил крестьянина до дверей.

- Товарищ Мандрыкин, к вечеру надо вызвать людей, занимающихся мобилизацией белошвеек-надомниц. Пусть подготовят отчет, сколько сшито гимнастерок для армии на сегодняшнее число. Вызовите также представителей Губтопа и Гублескома на семь часов вечера. А сейчас будете идти мимо Мохначева, он в приемной, позовите его.

- Товарищ Мохначев, - нетерпеливо заговорил Владимир Александрович, как только увидел его в дверях, - какие меры вы принимаете по борьбе с дезертирством?

Мохначев подошел к столу, сел перед председателем в кресло.

- С двух- и трехкратным побегом подвергаем штрафу, конфискуем имущество, направляем в штрафные роты. Особо злостных приговариваем к условному расстрелу.

- Вы меня не поняли. То, что вы сейчас сказали, это - результат работы трибунала, это - приговоры. А ваша комиссия, которую вы возглавляете, какую работу ведет в селах, среди крестьян? Ведь дезертиры в основном крестьяне, и прячутся они дома или в ближайшем лесу. Так я понимаю?