Андрей Богданов - Царевна Софья и Пётр. Драма Софии

Но упоминание о Швеции, всего лишь менявшей посланника Христофора фон Кохена на нового постоянного резидента в Москве Книппера {41} 41 РГАДА. Ф. 96. Оп. 1. Д. 122,124; Русско-шведские дипломатические отношения в XVII веке. Сб. документов. М.-Л., 1960. , было явной «липой». Французские усилия втянуть Москву в войну против господствовавших на Балтике шведов провалились ещё в начале 1680-х, когда их «секретные» замыслы, обнародованные обласканным московскими дипломатами датским послом фон Горном, были якобы «тайно» (но с ведома канцлера Голицына) проданы шведским эмиссарам и помогли России успешно завершить трудные переговоры о продлении мира со Швецией {42} 42 Богданов А.П., Возгрин В.Е. Московское восстание 1682 г. глазами датского посла // Вопросы истории, 1986. № 3. .

Нетрудно догадаться, что если Нёвилль и служил де ла Бетюну, то лишь в качестве тайного агента или, попросту говоря, шпиона. По уверению этого хвастуна, он уже бывал в России — вероятно, в пограничных уездах — «и неоднократно навлекал на себя подозрения этих варваров», то есть россиян, которых как истинный авантюрист подчеркнуто презирает, но побаивается. Польский король Ян Собеский явно не знал об этой стороне деятельности принятого г1ри его дворе француза, зато был хорошо осведомлен о наблюдательности агентов Посольского приказа.

Появление де ла Нёвилля в Москве под чужим обличием открывало ему прямую дорогу в Сибирь (а то и в Забайкалье, на только что открытые Нерчинские серебряные рудники, о которых французы ещё не проведали). Поэтому мечтавший покинуть Священную лигу и укрепить союз с Францией король Ян Собеский снабдил агента польскими дипломатическими документами. Легенда выглядела достоверно, поскольку Речи Посполитой служило немало французов. Однако можно смело утверждать, что Нёвилль в своих Записках лукавит: не разведка, а именно тайная дипломатия была целью его поездки. В противном случае храбрец не вернулся бы из России, а мы не имели бы удовольствия читать его замечательные Записки.

Даже в прославленный интригами XVII век активность русской военной и политической разведки в Польше была явлением выдающимся. Достаточно сказать, что в разгар Московского восстания 1682 г., когда по комнатам Посольского и Разрядного приказов сновали стрелецкие выборные, а служащие центрального дипломатического и военного ведомства молились, чтобы дожить до следующего дня, русское правительство заполучило в оригинале тайную инструкцию Яна Собеского его личному секретарю о шпионаже против России (от 28 июля) и подлинную королевскую грамоту мазовецкому воеводе от 22 августа о возможностях вторжения в охваченную смятением страну {43} 43 РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Ч. 5. Стлб. 1682 г. № 8, 12. .

Учитывая качество работы русской контрразведки, можно смело сказать, что эффективно шпионить у Нёвилля шансов не было, — даже о сути переговоров России с Пруссией и Швецией он ничего не узнал. Зато его контакты с канцлером Василием Голицыным, а затем с пришедшими к власти «петровцами» были необыкновенно активными. О задаче Нёвилля можно только догадываться. После недавнего скандала в Париже, когда русские великие и полномочные послы — князь Яков Фёдорович Долгоруков «со товарищи» не оценили французских манер приема послов, несовместимых с достоинством представителей великой державы {44} 44 РГАДА. Ф. 93. Сношения с Францией. Оп, 1. Д. 12, 13, 15. , требовалось осторожно выяснить возможность дальнейших связей.

Версия Нёвилля о его работе на «короля-солнце» не выглядит такой уж невероятной, если предположить, что непосредственное столкновение русских и французских дипломатов во многих странах убедило французскую администрацию, и особенно посла в Речи Посполитой де ла Бетюна, в невозможности обойтись в решении европейских проблем без России. Тем более что действия через третье лицо оказались неудачными. Датский посол Гильдебрант фон Горн, привезший князю В.В. Голицыну французский план коалиционной войны со Швецией и подписавший в этих видах выгодный канцлеру русско-датский договор, был переигран «московитами», которых он желал поучить «европейской конъюнктуре». Голицын использовал эти переговоры для давления на Швецию, которую заставил продлить мир на русских условиях {45} 45 См.: Замысловский Е.Е. Сношения России с Швецией и Данией в царствование Фёдора Алексеевича. СПб., 1889; Форстен Г.В. Датские дипломаты при Московском дворе во второй половине XVII века // Журнал министерства народного просвещения, 1904. № 11; он же: Сношения Швеции и России во второй половине XVII века. 1668–1700 // Там же. 1899. № 6. .