Станислав Аверков - Современные страсти по древним сокровищам

Акционерам начала XX века удалось осуществить давнюю мечту ростовских романтиков. Карта была найдена и расшифрована акционерами следующим образом: берег Дона, крепость Святого Дмитрия Ростовского, река Темерник, армянский храм Сурб-Хач, река Кизитеринка. Таким образом, ареал поисков был весьма обширен. Но после изучения легенд он был сужен пределами – река Темерник – храм Сурб-Хач.

А далее была Октябрьская революция, затем Гражданская война. Она разметала акционеров по всему свету. Вместе с ними исчезла и карта.

В тридцатые годы развернулось на восточной окраине Нахичевани гигантское строительство комбайнового завода. Стройка заставила объединить два города Ростов и Нахичевань. Отныне Нахичевань стал ростовским городским районом. Тогда в потоке общей индустриализации страны о карте не вспоминали. Но она и ее владельцы объявились в середине XX века. Вы еще не догадались, где это произошло?

В 1942 году, в оккупированном фашистами Ростове румынские военнослужащие, такие же, как и немцы, оккупанты, принялись расспрашивать местных жителей, где находится храм Сурб-Хач. И даже показали карту. Ее они получили, скорее всего, в Румынии от белоэмигрантов.

Стащив у немцев миноискатели, румынские горячие головы принялись прочесывать ими окрестности Сурб-Хача. За этим занятием немцы и обнаружили в зарослях Темерника незадачливых румынских кладоискателей. За воровство миноискателя немцы расстреляли румын тут же, в темерницких джунглях, и приказали гражданским армянским властям Нахичевани трупы похоронить, а протоколы расстрела вместе с документами расстрелянных и копией рисунка на спине Симона передать румынскому командованию.

Делопроизводителем в управе был тогда известный армянский исследователь исторических событий армянского народа Х.А. Поркшеян. Надо было бы быть круглым идиотом, чтобы, увидев в расстрельных бумагах изображение окрестностей Темерника, срисованное со спины запорожского казака и будоражившее воображение многих поколений кладоискателей, не завладеть им. Поркшеян изъял карту из немецких бумаг, подменив ее поддельной.

После освобождения Ростова от фашистских захватчиков его зачисткой от немецких прихвостней занялся НКВД. Лица, сотрудничавшие с фашистами, были профильтрованы. Интересовался НКВД и неким Зеленским, редактором русскоязычной газетенки, издававшейся в период оккупации. Он сбежал с фашистами. В его квартиру поселили несколько семей, в том числе и нашу.

Мне тогда было семь лет. Хорошо помню, как мама, разбирая хлам, оставшийся после Зеленского, обнаружила запись Зеленского о том, что запорожский клад запрятан в Каменке, на берегу Темерника, в сосновой роще, то есть там, где ныне находится госпиталь Северо-Кавказского военного округа. Записку мама передала в НКВД.

В НКВД поступило и другое сообщение: запорожское золото закопано в пойме Темерника, в районе ботанического сада Ростовского государственного университета.

Таким образом, НКВД стал сосредоточием многих сведений о сокровищах XVIII века с берегов Днепра, спрятанных в ростовской городской черте. Это могущественнейшее учреждение взяло расследование в свои руки.

Но ни НКВД, ни КГБ уже в течение уже многих десятилетий не сообщили о результатах поисков.

Ныне в Ростове-на-Дону поисками занимается небольшая группа ростовских историков, в состав которой входит краевед, неутомимоый исследователь старины Эдуард Вартанов. Согласно его сообщению в ростовской газете «Седьмая столица», вольнолюбивая часть запорожцев отправила в дальние края два воловьих обоза, груженых тяжеленными бочками. Сколько бочек тащили волы, достоверно не известно. По одним рассказам – по пятнадцати в каждом обозе, по другим – по тридцати.

В областной ростовской газете «Наше время» – органе Законодательного собрания Ростовской области были опубликованы мои обширные материалы о запорожских кладах, в том числе и в Ростове-на-Дону. Было получено много откликов.

Самый удивительный из них пришел из Одессы. Одесские кладоискатели предложили прочесать всю пойму реки Темерник с помощью миноискателей. Как это можно было осуществить, я не представлял. Из-за огромного жилищного строительства в шестидесятые и семидесятые годы XX века и в XXI веке на его берегах Темерник теперь стал городской рекой. Были свободными только заросшие камышом участки реки. По Ботанический саду Ростовского университета можно было бы пройтись миноискателем. Можно было бы потревожить животных Ростовского зоопарка, обосновавшегося на другой части Темерницкого берега. Можно было бы и вскрыть подвалы армянского храма Сурб-Хач. Но кто будет и когда этим заниматься? Желанием кладоискательства горели одесситы.