Наполеон Бонапарт - Кампании в Египте и Сирии (1798-1799 годы)

4 мая брешь во второй башне была подготовлена для штурма, куртина между большой и второй башнями - сравнена с землей, подводка мины для подрыва контрэскарпа - завершена; 5-го утром должен был начаться генеральный штурм. Успех казался несомненным; но ночью военные инженеры осажденных разрезали контрэскарпы и повели двойную сапу против минной шахты, причем с такой энергией, что к рассвету обезвредили мину и уничтожили минеров, прежде чем дежурившие днем военные инженеры успели что-либо заметить. Пришлось отрывать новую минную шахту, что вызвало задержку на несколько дней, значение которой оценили не сразу. Предполагалось, что штурм состоится 9-го. Но 7-го утром заметили 30-40 судов, державших курс на взморье; это была деблокадная армия, которую осажденные давно ожидали с таким нетерпением. Главнокомандующий тотчас же приказал стать в ружье, а генералу Ланну поручил идти на приступ и взять крепость. Погода была тихая, слабый ветер дул с суши. Было мало вероятно, чтобы этот конвой мог достигнуть города раньше, чем через сутки. Генерал Ланн построил три колонны. Первая, под командой генерала Рамбо, вошла в крепость через брешь со стороны куртины; вторая, под командой заместителя генерала Ласкаля, вошла в крепость через большую башню; генерал Ланн стал во главе третьей, составлявшей резерв. Генерал Рамбо форсирует брешь, преследует турок в городе, захватывает два орудия и две мортиры противника; но с наступлением ночи ветер переменился, суда подошли и еще до рассвета высадили подкрепление; пришлось оставить занятую часть города и удовольствоваться удержанием ложемента большой башни. Генерал Рамбо был убит во время этого штурма.

На рассвете части родосской армии, гордые небольшим успехом, которого они достигли благодаря своей численности, сделали вылазку с двух плацдармов - у морских ворот и дворца паши. Они льстили себя надеждой на то, что захватят батареи осаждающих и заставят их снять осаду. Действительно, вначале вылазка имела большой успех; они овладели ложементом башни, половиной траншей и батарей; но вскоре трехтысячный отряд, обойденный с флангов, был отрезан от крепости; окруженный со всех сторон, он сложил оружие. Три тысячи других остались убитыми или ранеными на плацдармах и в траншеях. Только две тысячи вернулись в крепость. Исход этого боя снова изменил положение вещей; уныние охватило осажденных, новые надежды подняли дух осаждающих, которые бросились на штурм, овладели всей той частью города, которую уже занимали прежде, и забаррикадировались там; бои продолжались несколько дней и велись за каждый дом. Считая с начала осады, нападающая сторона понесла значительные потери; эта затяжная война с каждым днем увеличивала их; не было возможности овладеть городом, не потеряв тысячи людей. Чума свирепствовала ужасающим образом среди гарнизона, не было никакого средства, способного предохранить от нее армию; если бы последняя стала упорствовать в своем предприятии и штурмом овладела городом, она потеряла бы еще тысячу человек от чумы. Главнокомандующий много размышлял, взвешивал эти соображения; но снять осаду побудили его полученные днем 13-го новые данные о положении дел республики.

Начиная с апреля в ходе переговоров, которые часто происходили у траншеи, полковник Филиппе довел до его сведения об образовании второй антифранцузской коалиции, более могущественной, чем первая. Контр-адмирал Перрэ беседовал с капитанами ряда судов, вышедших из Неаполя; они сообщили ему, что французы вступили в этот город, прогнали короля и учредили республику. Наконец, путем допроса пленных из родосской армии, а также пленных англичан было с несомненностью установлено, что в Европе объявлена война и что французская армия вступила в Неаполь. Было легко предвидеть, что этот поход в Нижнюю Италию будет иметь гибельные последствия и что 30 или 40 тысяч французов, находящихся у Везувия, будет недоставать на Адидже. Главнокомандующий представил себе новое положение вещей. Директория, не пользовававшаяся уважением нации, быть может, низвергнута; если французские войска постигла неудача, операции Восточной армии становятся второстепенными; главнокомандующий стал думать только о средствах возвращения во Францию. Сирия, Галилея, Палестина не имели более никакого значения; нужно было вернуть армию в Египет, где она была непобедима; после этого он сможет покинуть ее и ринуться в поток событий, возникший перед его мысленным взором.