Наполеон Бонапарт - Кампании в Египте и Сирии (1798-1799 годы)

Через несколько дней после сражения Нельсон покинул воды, омывающие Египет, и направился к Неаполю. Он оставил крейсировать перед Александрией три линейных корабля. Командиры сорока неаполитанских судов, входивших в состав конвоя, пожелали вернуться в Неаполь. Они вступили в переговоры с английской эскадрой. Им разрешили выйти из порта, но в момент выхода они были захвачены, выведены в море и сожжены; их экипажи были взяты в плен. Это событие имело наилучшие последствия для армии. Оно вызвало величайшее негодование генуэзцев и других матросов с берегов Италии, находившихся на судах конвоя; с этого времени они стали действовать заодно с армией и служили ей со всем усердием, на какое были способны.

После боя у Салихии главнокомандующий вступил в переговоры с Ибрагим-беем. Этот бей прекрасно понял, почему именно положение его было плачевным. Он находился в распоряжении Джеззар-паши, пользуясь репутацией владельца больших сокровищ. Со всех сторон ему грозила опасность. Ему было предложено сохранить за ним и всеми его мамлюками право собственности на все их деревни, а также на их дома, платить им жалованье за счет республики - беям, как генералам, киашифам, как полковникам, а его лично возвести в сан государя с соответствующими почестями. К этому предложению прислушались. Один из доверенных киашифов явился в Каир. Но через неделю после прибытия туда он получил отзывавшее его письмо Ибрагим-бея. Ибрагим писал ему: уничтожение эскадры изменило положение вещей; не имея более возможности получать подкрепления, будучи со всех сторон окружены врагами, французы кончат тем, что будут побеждены.

Через несколько дней после битвы у пирамид главнокомандующий написал Мурад-бею письмо и послал к нему негоцианта Розетти - ловкого человека, друга мамлюков и консула Венеции. Он сделал ему те же предложения, что и Ибрагим-бею. К этому он присовокупил пост губернатора одной из провинций Верхнего Египта - до того времени, когда удастся облечь его суверенной властью в Сирии. Мурад-бей, чрезвычайно высоко ставивший французскую армию, принял это предложение и заявил, что полагается во всем на великодушие французского полководца, нацию которого он знает и уважает; что сам он удалится в Исну и будет управлять долиной, от "двух гор" до Сиены с титулом эмира; что он считает себя подданным французской нации и предоставит в распоряжение главнокомандующего для использования по его усмотрению отряд в 800 мамлюков; что за ним и его мамлюками будет закреплено владение всеми принадлежащими, им деревнями и прочим имуществом и что он примет предложение относительно предоставления ему территории в Сирии, если главнокомандующий распространит на нее свою власть, но хочет лично договориться по этому вопросу с главнокомандующим, которого горячо желает видеть. Розетти уехал с этой депешей. Он надолго задержался в Бени-Суэйфе и перед отъездом из этого города получил от Мурад-бея новое письмо, в котором говорилось, что, будучи уведомлен командующим английской крейсерской эскадрой о гибели французского флота в Абукире, он не может принять на себя никаких обязательств; что если бы он подписал таковые, то стал бы их придерживаться; но, оставаясь еще свободным, он решил сам попытать счастья.

Кораим - этот комендант Александрии, который первым подчинился французскому оружию и оказал важные услуги, вступил в переписку с командующим английской крейсерской эскадрой. Он предстал перед военно-судной комиссией и был приговорен к расстрелу. Несколько дней главнокомандующий колебался; но ввиду критического положения вещей, требовавшего наказания в пример другим, он пожертвовал своими симпатиями к этому человеку. В Газе высадились английские агенты, которые вошли в сношение с Ибрагим-беем, Джеззар-пашой и арабами Суэцкой пустыни. Другие высадились поблизости от башни Арабов, взбунтовали племена Бахейры, пустыни, Большого и Малого оазисов, завязали переписку с Мурад-беем, снабдили арабов деньгами, боеприпасами и оружием. В ноябре полк французской кавалерии был очень удивлен, очутившись среди арабов, вооруженных английскими ружьями со штыками. Дурное влияние Абукирского сражения ощущалось даже в самом Каире. Друзья англичан распространяли там преувеличенное представление о последствиях их победы. Но после того как эскадра Нельсона удалилась от берегов Египта, удалось убедить шейхов в том, что ее преследовала другая французская эскадра. К тому же армия усиливалась на глазах. Кавалерия энергично пополнялась прекрасными конями. Отдохнувшая пехота привыкала к стране. Вскоре, когда жаркий сезон миновал, она сделалась совсем иной. Лошади для артиллерийских упряжек доставлялись в том количестве, какое требовалось. Передвижения всех родов войск, частые смотры и учения с каждым днем укрепляли в умах арабов мнение о могуществе французской армии, и несколько недель спустя от ощущений, вызванных абукирской катастрофой, не осталось и следа.