Дмитрий Суворов - Все против всех

От десяти до пятнадцати тысяч крестьян было расстреляно при подавлении восстания в Уфимской губернии в 1920 году.

В 1927 году казнили петропавловского архиерея со всем причтом. Формальная вина:

"приветствовали колокольным звоном белых", то есть крестьянских повстанцев, - речь идет о Урало-Сибирском восстании 1921 года. А они и не думали приветствовать - просто повстанцы вошли в город в 16 часов, во время благовеста к вечерне...

Заявление уполномоченного из Москвы в ЧК города Кунгура Гольдина: "Для расстрела не нужно ни допросов, ни доказательств. Находим нужным - и расстреливаем. Вот и все!" И расстреливали...

В Екатеринбурге в 1921 году был организован концентрационный лагерь. Бежало оттуда шесть человек. Приезжает заведующий отделом принудительных работ Уранов, выстраивает содержащихся в лагере офицеров и ставит к стенке двадцать пять человек - в назидание остальным. В том же 1921 году был создан филиал этого концлагеря в Нижнем Тагиле, на Малой Кушве.

Когда Владимира Азина, командира Железной дивизии, запросили из штаба 2-й армии красных, как он распорядился присланными ему бывшими царскими офицерами, красный командир телеграфно ответил: "утопил всех в Каме". Впоследствии Азин, находясь в башне бронепоезда, будет лично косить из пулемета толпу беженцев под Ижевском.

Наконец, сведения о массовых расстрелах красноармейцев своими же ревтрибуналами на Восточном фронте в Предуралье (как вы сами понимаете, так происходило не только там). "Простых красноармейцев расстреливали, как собак" - это свидетельство Ларисы Рейснер (между прочим, прототип Комиссара из "Оптимистической трагедии"!). Время - август 1918 года...

Довольно? Или еще мало? Поверьте, число таким свидетельствам - легион.

Понятно, что для такой работы потребовались особые люди. И они явились миру:

"как будто из треснувшей тверди России, как магма, излились какие-то палеонтологические типы" (из одной эмигрантской газеты 1920 года). Раньше ими бы, скорее всего, занималась психиатрия, но в атмосфере всеобщего безумия, когда вся Россия стала гигантским дурдомом, они были в своей тарелке. Они - это пятигорский чекист Атарбеков, отрезавший головы кинжалом; архангельская палачка Майзель-Кедрова, замораживавшая людей в ледяные столбы; одесситка Вера Гребеннюкова ("Дора"), которая вырывала у подследственных волосы, уши, пальцы; ее коллега по Одессе негр Джостон, заживо сдиравший с людей кожу, киевская чекистка, мадьярка Ремовер половая психопатка, заставлявшая конвой насиловать женщин и детей у нее на глазах; полтавский чекист по кличке "Гришка-проститутка", который сажал священников на колы и сжигал на кострах; полусумасшедший садист Саенко из Харькова, разбивавший черепа гирей и снимавший с рук живых людей "перчатки"... Наконец, "поэт" Эйдук, работавший в Архангельске, а потом в Тбилиси. Он оставил такое, с позволения сказать, лирическое откровение: "Нет большей радости, нет лучших музык, /Чем хруст ломаемых мной жизней и костей. /Вот отчего, когда томятся наши взоры /И начинает буйно страсть в груди вскипать, /Черкнуть мне хочется на вашем приговоре /Одно бестрепетное: /"К стенке! расстрелять!"

Как хотите, но именно эти стихи я бы вывешивал на красном кумаче 1 мая и 7 ноября - чтоб все, наконец, поняли, что к чему...

И этим героям революции тоже имя - легион. Всякие Зины из Рыбинска, Любы из Баку, Бош из Пензы, Мопс из Херсона, все эти Трепаловы, Пластинины, Авдохины, Тереховы, Асмоловы, Угаровы, Панкратовы, Абнаверы, Тусичи... Они закапывали людей живьем, запирали на ночь в сарай вместе с голодной свиньей, выжигали звезды, лили на человека горячий сургуч и потом отдирали, пилили кости, распинали на крестах, побивали камнями, одевали терновый венец, сажали в бочку с гвоздями и катали, варили заживо в котле, поджаривали, разрывали цепями лебедок... Наконец, практиковали китайскую пытку крысой: сажали крысу на человека, накрывали кастрюлей и стучали, пока крыса не прогрызала человека насквозь...

Воистину, наш старый знакомый, верх-исетский комиссар Петр Ермаков, в сравнении с этими извергами - добрый дядюшка. Ну, перестрелял без суда и следствия не только царскую семью, но и всех, кто был с ними - и не только в Ипатьевском доме: до того убил графа Татищева, князя Долгорукова, дядьку царевича матроса Нагорного (последний нагрубил Ермакову, тот его и пришил - сам потом рассказывал у пионерского костра детям, как шлепнул царского холуя). А еще двух женщин - старую гоф-лектрису (учительницу наследника) Екатерину Шнейдер и молодую очаровательную фрейлину Анастасию Гендрикову отправил в Пермь: там им головы прикладами размозжили... Ну, добил штыком Демидову и Анастасию...