Дмитрий Суворов: Все против всех

политика целенаправленной эскалации напряженности, преднамеренно ведущей к вооруженному противостоянию. То есть это и есть политика сознательного разжигания гражданской войны.

Вот вам выхваченный из общероссийской повседневности тех времен уральский фактик, так сказать, ЧП районного масштаба. В конце 1917 года в Екатеринбурге по инициативе И.Малышева и П.Хохрякова проводится акция по разоружению эшелонов с возвращающимися домой казаками (казаки - из азиатских войск; едут в Омск, Красноярск, Читу и далее). Возможность такой фильтрации у уральских большевиков есть: в городе находятся присланные для борьбы с Дутовым питерские части. Место тоже позволяет: Екатеринбург станция узловая, ее никак не минуешь на пути в Сибирь (Мамин-Сибиряк не случайно называл наш города "живым узлом").

Сопротивления казаки не оказали: снова воевать не только не хочется, но к этому никто из казаков и не готов. Пытаются завязать с красными "разговоры за жизнь":

"Что вы, братцы, как можно на Руси нынче без винтовочек? Кто же сейчас без них ходит?" Действительно, кто? Да и оружие у казаков не казенное, как у остальных, а свое, фамильное... Нашли с кем разговаривать - с красногвардейцами! У них свои аргументы: отцепленный паровоз и направленные на вагоны пулеметы. Кому охота подыхать на рельсах, не добравшись до дома и жены... Оружие изъято, акция удалась.

Можно себе представить, с каким чувством покидали Екатеринбург прошедшие фильтрацию казаки. Если до этого они явно еще не определились в своих симпатиях и антипатиях, то после этого образ врага в их душах явно сформировался. Одна-две подобные акции - и сибирцы, енисейцы, семиреченцы, забайкальцы, уссурийцы едут домой, сжимая кулаки от ярости. А если дома еще и комбеды объявятся, то...

Готова питательная среда для Семенова, Анненкова, Калмыкова и иже с ними! И ведь не в одном Екатеринбурге и не над одними казаками так экспериментировали! Так завязывались и метастазировались узлы ненависти, так гроздья гнева местного значения разрастались до всероссийских масштабов.

Потребовались буквально считанные месяцы такой последовательно проводимой политики, чтобы обиженными оказались все. Как сказал (правда, по другому поводу)

Лев Гумилев: "Эпоха выступила в образе Великой Обиды". Помножьте все это на вполне реальную озлобленность, традиции российских смут и мятежей, а также на всеобщую вооруженность; прибавьте и то, что старая власть рухнула, а новая только еще начинает структурироваться; к тому же она явно нелегитимна, да и ухватки у нее сразу очень уж какие-то упыриные. И готова почва возникновения пожара невиданной войны. Войны, которую даже трудно назвать гражданской в классическом смысле слова: это война, где каждый защищает только себя - свою веру, свою правду, свою землю и образ жизни, свои идеалы, своих близких и свое добро. "За что воюете?" - "За родные кочевья", - отвечали в 1918 году белогвардейцы-буряты. Это была война, где каждый - за себя и все - против всех.

Исходя именно из этой генеральной посылки, бойцы выбирали знамя, под которое следовало становиться.

И еще. Великий швейцарский ученый К.Юнг ввел в психологию понятие "коллективного бессознательного": он имел в виду очень глубокие, архаические пласты подсознания, проявляющиеся в определенных условиях у больших масс людей. Проще сказать, речь идет о неизжитых реликтах варварства, коренящихся в человеческой психике под спудом цивилизованных наносов. В обычной жизни они практически не проявляются, но в условиях надлома и краха цивилизации, всеобщего стресса, потери внешних и внутренних сдерживающих центров, а тем более в случае преднамеренной легализации этого самого "коллективного бессознательного" - именно все это и имело место тогда! - "плотина рушится", и "цивилизация пасует перед оскалом внезапно возродившегося варварства" (слова А.Солженицына из его Нобелевской лекции). Воистину правы те исследователи, которые называют все происшедшее в России цивилизованным срывом:

По сути, это был Апокалипсис на одной шестой части земного шара, и не идеалистическим руководителям белого движения было с ним совладать. "Вы не верите в нашу великую революцию?" - вопрошал чекист Артабеков, готовясь отрубить голову генералу Рузскому, и тот, стоя у плахи, отвечал: "Я вижу только великий разбой").

В такой войне приходится оценивать не кто прав, а кто хуже по средствам достижения цели. Вспомните трагический октябрь 1993 года. Разве не похожая была картина? В такой войне мог победить только самый циничный, только тот, кто способен перешагнуть через все и всяческие границы мыслимого и немыслимого, попрать все нормы нравственности, пойти на немеренную кровь и немеренную ложь.