Иосиф Крывелев - История религий. Том 2

Достигнутая к рассматриваемому периоду ступень социальной эволюции может быть охарактеризована как период разложения первобытнообщинных отношений в последней стадии. Общество делилось на племена и роды, не зная еще классового деления. Тем не менее внутри племен и даже родов шел процесс имущественной дифференциации: выделялась племенная знать, обогащались наиболее активные и удачливые участники караванной торговли, приобретавшие и эксплуатировавшие рабов, владельцы крупных стад и участков обработанных плодородных земель; на другом полюсе оказывались обедневшие соплеменники, бедняки, потерявшие связь со своим родом и племенем, а стало быть, и их покровительство, и, конечно, рабы. Тем не менее завершившейся классовой дифференциации к данному времени еще не произошло, хотя движение в этом направлении было достаточно интенсивным, особенно в районах Мекки и Ясриба. Замедленно проходил этот процесс в пустынно-степной части Центральной Аравии, где среди скотоводов-бедуинов родоплеменные отношения сохранялись особенно прочно.

В советской исторической литературе одно время велись споры по вопросу о том, в условиях какой общественно-исторической формации возникла и прошла первые этапы своего развития религия ислама. С точки зрения одних исследователей, в Аравии рассматриваемого периода уже существовал рабовладельческий строй, по мнению других, следует говорить о раннефеодальном обществе. Одно время пропагандировалась и такая концепция, по которой общественный строй Аравии времени возникновения ислама следовало определять как торгово-капиталистический. В соответствии с тем или иным решением данной проблемы указывалась и та социально-классовая группа, идеологию и интересы которой выражал первоначальный ислам. Существует так называемая бедуинская теория, согласно которой ислам явился идеологическим выражением борьбы бедуинов против городов Хиджаза. Ей противопоставляются другие концепции, выдвигающие в качестве основных либо торгово-капиталистические элементы, либо рабов, либо формировавшиеся классы рабов или крестьян 23.

Что касается дискуссий о характере формации, в которой произошло возникновение и развитие ислама, то нам представляется правильным решение этого вопроса советским исламоведом Г. М. Керимовым. «В период возникновения ислама, — пишет он, — общинный строй в Аравии переживал свой распад, а рабовладельческая формация еще не стала господствующей, тогда как в Египте, Сирии, Месопотамии, Иране в период завоевания их арабами и распространения здесь ислама уже существовал развитый феодальный строй» 24.

Поиски же одной какой-либо общественной группы, интересам которой соответствовало возникновение и распространение ислама, представляются нам односторонними. И на самой ранней стадии развития ислама, и на последующих его ступенях в движении участвовали практически все слои населения Центральной Аравии, хотя массы бедуинов примкнули к нему несколько позже. Каждая из участвовавших в движении социальных группировок преследовала свои цели, но для того, чтобы все эти разнородные стремления могли получить общее направление, должны были существовать такие стимулы социального действия, которые были бы в одинаковой мере притягательны для всех групп участников. Они нашлись далеко не сразу, чем, видимо, и объясняется затяжной характер завоевания Мухаммедом признания среди своих соотечественников.

Процесс выдвижения таких социальных идей можно проследить, если расположить суры Корана в том хронологическом порядке, который выработали исследователи.

Легко предвидеть возражение, направленное против самого метода относительно-хронологического анализа, который, конечно, не может претендовать на точность, здесь возможны ошибки как в отношении целых сур, так тем более применительно к отдельным аятам внутри сур. Это возражение не имеет, однако, решающего значения, ибо общая тенденция может быть установлена даже при наличии ошибок в частностях. Поэтому вполне допустим анализ социальных идей Корана в историко-хронологическом плане, исходящий из принятой относительной датировки.

Первые по времени своего появления суры — 96-я и 74-я — призывают людей признать Мухаммеда пророком Аллаха. Имя бога Аллаха не было новым для мекканцев, ибо оно обозначало племенного бога мекканских курейшитов. Новым вначале было лишь требование признания Мухаммеда посланцем, пророком Аллаха. У мекканцев не было никаких оснований к такому признанию. Сам Мухаммед происходил из рода, не пользовавшегося особым уважением среди своих земляков. Чудес или «знамений» он показать не мог. Единственное, на что он ссылался, — его видения и «откровения», но мекканские купцы были деловыми людьми, не склонными верить богословским россказням. Что же касается социальных низов мекканского общества, то и для них первоначальная проповедь Мухаммеда не содержала в себе ничего соблазнительного и мобилизующего.