Борис Шапошников - Мозг армии. Том 1

Перед нами человек с выдающимся умом. Большинство современников, сталкивавшихся близко с Конрадом, безоговорочно признают в нем широкое развитие умственных способностей. Людендорф рекомендует нам его, как «духовного руководителя операций австрийской армии» и считает «умным, необычайно эластичным, умственно выдающимся генералом». «Он был полководцем с редким богатством замыслов и всегда стремился к поддержанию в австрийской армии стремления к победе, что навсегда останется его заслугой», – так думает Людендорф.

Представитель германской армии при австро-венгерской ставке Крамон также считает Конрада образованным человеком, достойным государственным деятелем. Однако, его умственные способности проявлялись главным образом в кабинетной работе, в широких замыслах, которые часто разбивались о суровую действительность и неуменье Конрада углубиться в практическое осуществление своих богатых идей.

Даже до некоторой степени занимающий враждебную позицию по отношению к Конраду австрийский генерал Краусс и тот признает за ним ясный и светлый ум, богатство замыслов, но также нежелание и отсутствие времени для детальной проработки зарождающихся планов и предположений.

Известный сподвижник Людендорфа Бауэр считает Конрада умным, ясно взвешивающим обстановку человеком, оперативные идеи которого носили в себе что-то величественное.

Одним словом, отказать бывшему начальнику австрийского генерального штаба в наличии у него незаурядных умственных способностей нельзя. Другое дело, насколько ум был в равновесии с другими свойствами, необходимыми для военного деятеля высокого ранга. Это отсутствие равновесия, по-видимому) толкнуло Риттера в его статье «Стратегический обзор операций австро-венгерской армии в августе и сентябре». 1914 года» («Война и Мир» № 15) на вывод, что «в нем (Конраде) мы не находим трезвого, холодного, рассудительного ума; ясная оценка обстановки у него была затуманена националистическими чувствами и стремлениями». Мы не согласны с таким заключением немецкого писателя и усматриваем в нем то же поверхностное углубление в характер Конрада, какое было у последнего в детализации работы.

Считаем, что в лице Конрада мы сталкиваемся с человеком умственно высоко развитым, с индивидуальным мыслителем, мало уделяющим внимания «мелочам» (детализации в работе) в своей деятельности.

Мы отмечали, что развитие умственных способностей в ущерб волевым свойствам было присуще всему офицерству армии Габсбургов, и поэтому. Конрад не являлся исключением из общего правила, а бюрократический уклад жизни страны еще более способствовал выработке из него кабинетного работника, парящего в высоких сферах мышления и не спускающегося до «мелочей», до детальной проработки своих предположений. При той бюрократической жизни высокого чиновничества, полной интриг и внутренних боев, каковая была в Австрии, для начальника генерального штаба не оставалась времени для углубления своей чисто военной работы.

Нельзя сказать, чтобы волевые качества не были развиты у Конрада. Наоборот, мы прежде всего должны отметить у него широкую инициативу, – что он сам считал необходимым атрибутом для работы в должности начальника генерального штаба.

Затем стремление к самостоятельности в работе, к открытому высказыванию своих мнений всем и каждому, не исключая и Франца-Иосифа, перед которым трепетала не одна «душа» австрийского бюрократа-все это было присуще Конраду и даже болезненно им усваивалось. Эта «самостоятельность» проводилась начальником австрийского генерального штаба всюду в его работе как в области внешней и внутренней политики, так и в чисто военной деятельности. Борьба за «престиж» в австро-германском союзе, которую вел Конрад, являвшаяся одним из видов стремлении его к самостоятельности, не раз доставляла несколько горьких часов и даже дней в отношениях Друг с другом союзников, что отмечается большинством немецких писателей. В области внешней политики борьба за самостоятельность одно время даже привела Конрада к уходу с поста начальника генерального штаба, а в военных делах эта же борьба создавала ряд конфликтов с Францем-Фердинандом, военным и другими министрами.

О таком самостоятельном характере Конрада свидетельствует ряд близких к нему военных лиц, а Чернин в своих воспоминаниях, говоря о лицах, которые, интригуя, прятались за спиной Франца-Фердинанда, ни включает в их число Конрада. «Среди тех, кто прятался за эрцгерцогом, никогда не было начальника генерального штаба Конрада. Этот никого не выдвигал перед собой. Он самолично и открыто защищал перед всеми то, что считал необходимым» – справедливо говорит Чернин. «Самостоятельность» в суждениях и действиях была для Конрада долгом, который он твердо и неуклонно выполнял, считая это высшей своей обязанностью.