Лев Соцков: Неизвестный сепаратизм. На службе СД и Абвера

Когда в своих размышлениях о территориальных изменениях, которые надлежит осуществить после победы союзников, Сталин дошел до Турции, то сказал, что ее следует вознаградить за соблюдение нейтралитета и сделать это за счет Болгарии, которую надо наказать за прогитлеровскую позицию. Турция могла бы получить район Бургаса, а болгарам хватит и одного порта на Черном море — Варны. Кроме того, туркам можно отдать некоторые из Додеканезских островов и какие-то территории в Сирии. Через несколько минут глава Советского правительства вернулся к этой теме, давая понять собеседнику, что сказанное им хорошо продумано и серьезно.

То, что было сказано Сталиным, предназначалось не столько для английских, сколько для турецких ушей. С самого начала войны на стол председателя Государственного Комитета Обороны ложились тревожные донесения дипломатических представительств, внешней и военной разведок о все возрастающем нажиме немцев на Турцию с целью вовлечь ее в военные действия на стороне Германии. В условиях, когда вермахт готовился к броску на Северный Кавказ, операции турецкой армии в Закавказье могли бы иметь серьезнейшие, если не катастрофические последствия. Не случайно после нападения гитлеровской Германии на Советский Союз активизировалась деятельность горской и закавказской эмиграции, базирующейся в Турции, во всяком случае, той ее части, которая связывала свое политическое будущее с иностранной военной поддержкой.

В спецсообщениях разведки вновь замелькали имена и организации, которые были на слуху с того времени, как он, Сталин, стал Генеральным секретарем ЦК ВКП(б), — теперь они чувствуют, что может пробить их час. Вновь заявили о себе Саид Шамиль, Расул-заде и другие. Если Кавказ будет зажат в немецко-турецкие клещи и захвачен, то там могут начаться необратимые процессы. Потеря этого региона — родины вождя может стать непоправимой для судьбы всей страны. А горячие головы в Турции есть, как и в любом другом государстве. Контрразведка доложила, например, что турецкий военный атташе в частной беседе высказал убежденность, что немцам удастся захватить Кавказ и он намерен рекомендовать своему Генштабу в качестве превентивной меры подумать о занятии турецкой армией стратегически важных позиций в этом регионе.

По всему видно, что колебания в турецком руководстве большие. Посол Актай говорит Молотову одно, а министр иностранных дел Турции Сараджоглу, по информации разведки, заявляет германскому послу фон Папену нечто иное, что можно истолковать как готовность Турции уступить немецким домоганиям.

Турцию любой ценой надо удержать от вступления в войну, это задача военно-стратегического значения. Сказанное Идену, вполне очевидно, следует понимать так, что Россия по меньшей мере отказывается от своих вековых притязаний на Черноморские проливы, а это гораздо важнее, чем эфемерные выгоды от военного альянса с Германией, и даются эти заверения на таком уровне, что не вызывают сомнений. Гарантами же их соблюдения становятся Великобритания, а значит, и Соединенные Штаты.

Не приходится сомневаться в том, что англичане известят Анкару об услышанном Иденом из уст Сталина, у них с турками неплохие отношения. Недаром английский посол Криппс, встречаясь с наркомом по иностранным делам Молотовым, убеждает не требовать от Турции более того, что она в состоянии сделать, мол, Анкара и так действует в русле союзнических интересов. Так в конечном счете и получилось, правда, за исключением одного незапланированного нюанса, о чем стало известно только после окончания Второй мировой войны.

Уже через несколько дней после примечательной беседы Сталина с британским министром германский посол в Турции направил в Берлин телеграмму, в которой со ссылкой на слухи, курсирующие в дипкорпусе, почти дословно сообщил ее содержание. Вовсе это были не слухи, Папен просто закрывал источник информации. Германская разведка имела в английском посольстве своего агента, имя этого человека — Элайза Базна, он был слугой посла. С его помощью немцы получили доступ к сейфу, где хранились секретные документы, в том числе депеши из МИД Великобритании.

Не будем преувеличивать влияние этого оригинального дипломатического хода на позицию Турции в вопросе вступления или невступления в войну. Главным сдерживающим фактором были героическое сопротивление советских войск гитлеровской военной машине, разгром вермахта всего через полгода после начала войны под Москвой, а через полтора — под Сталинградом. Но это свидетельство той обоснованной обеспокоенности, которую испытывало советское руководство в отношении возможных действий южного соседа СССР.