Алексей Ерофеев - Откуда приходят названия. Петербургские улицы, набережные, площади от аннинских указов до постановлений губернатора Полтавченко

Так кем же все-таки был Александр Матросов?

Поиски исследователей в Днепропетровске, откуда якобы родом был Саша, ни к чему не привели. Не нашли улицы, на которой он жил.

Зато отыскались его следы в Башкирии. Вернее, не Александра Матросова, а… Шакирьяна Мухаметьянова, уроженца деревни Кунакбаево, который выбыл в неизвестном направлении в начале 1930-х.

Экспертиза по сохранившимся детским фотографиям дала специалистам возможность утверждать, что Шакирьян Мухаметьянов и Александр Матросов – это один и тот же человек. Каким же образом он из башкира превратился в русского парня?

Мальчишка рос в неблагополучной семье. В 12-летнем возрасте был доставлен в Ивановский детский дом неподалеку от Ульяновска. Прибыл без имени. Почему он его потерял? Скорее всего, хотел отречься от своего прошлого, которое тяготило его. Учитывая политическую ситуацию в стране, когда сверху насаждалась классовая ненависть, когда детей заставляли отрекаться от родителей, это возможно. Только в данном случае отречение стало добровольным. Безымянный мальчишка носил кличку Матрос – так он сам себя называл. Ему и дали фамилию Матросов, назвав Сашей и дав отчество Матвеевич.

Затем учился в Уфимской трудовой колонии и – обратим внимание – был не трудным подростком, а наоборот – примерным. Учился хорошо, работал добросовестно, и по достижении совершеннолетия его назначили помощником воспитателя. Единственный в своем роде случай для воспитанника колонии. Но это было уже в 1942-м.

А еще летом 1941-го он, 17-летний пацан, рвался на фронт. Его, естественно, не отпускали, и тогда, в сентябре 1941-го он написал самому Сталину:

«Дорогой товарищ Нарком!

Пишет Вам простой рабочий из города Уфы. Шести лет я лишился родителей… Но у нас в Советском государстве позаботились обо мне. И сейчас, когда наша Родина в опасности, я хочу защищать ее с оружием в руках. Здесь, в Уфе, я трижды просился на фронт, и трижды мне было отказано в этом. А мне 17 лет. Я уже взрослый. Я больше принесу пользы на фронте, чем здесь. Убедительно прошу Вас поддержать мою просьбу – направить на фронт добровольцем и желательно на Западный фронт, чтобы принять участие в обороне Москвы».

Но вновь пришел отказ. Лишь через год, осенью 1942-го, ему пришла повестка. Правда, путь его лежал не на запад, а на восток – в Краснохолмское военное пехотное училище.

В январе 1943 года обстановка на фронте требовала срочной отправки на передовую половины курсантов. Матросова не хотели брать, но он добился-таки отправки на фронт.

Воинский эшелон прибыл на Калининский фронт. Поезд остановился на станции «Земцы», что на псковской земле. 12 февраля 1943-го новое пополнение влилось в 91-ю отдельную стрелковую бригаду, сформированную в 1942 году в Новосибирской области из добровольцев-сибиряков. Бригада входила в 22-ю армию.

Матросов с друзьями попал во второй батальон дивизии (комбат – капитан Степан Алексеевич Афанасьев).

Памятник Александру Матросову

Вскоре он написал письмо в Уфимскую колонию: «Пищу вам из района, где недавно были гитлеровцы. Вы и представить себе не можете, что натворили на русской земле эти гады… Я видел колодец, в который фашистские изверги сбросили 16 детей в возрасте до 12 лет. Я видел обгорелый склад, где немцы заживо сожгли 265 женщин, стариков и детей. Отступая, гитлеровцы жгли все, что могло гореть, взрывали все, что поддавалось разрушению. Я читал в одной листовке приказ немецкого генерала, который разрешал своим солдатам уничтожать все советское, в том числе исторические памятники. На приказе была пометка: „Одобрено Гитлером“. Вот если бы удалось мне добраться до Берлина и поймать Гитлера, я отомстил бы ему за все его злодеяния».

Не довелось. Он погиб в первом же своем бою.

Командир взвода роты автоматчиков, в которой служил Матросов, гвардии лейтенант Королев написал во фронтовой газете о подвиге своего подчиненного: «Я решил начать атаку, несмотря ни на что. Но Саша Матросов опередил меня. Только я приподнялся и хотел подать команду, как увидел, что он ползет к ДЗОТу, стараясь подобраться к амбразуре с фланга. Затаив дыхание, мы смотрели на Сашу. Вот он поднялся и с колена бросил две гранаты. Они разорвались у ДЗОТа, но немецкий переметчик продолжал вести огонь. Матросов дал длинную очередь из автомата.

Пулемет врага замолчал, но лишь на несколько секунд. Потом вновь засверкали вспышки выстрелов.