Любовь Воробьёва - Прибалтика на разломах международного соперничества. От нашествия крестоносцев до Тартуского мира 1920 г.

22 января последовал приказ Юденича о расформировании Северо-Западной армии. Через два дня после приказа начала действовать Военная ликвидационная комиссия во главе с генерал-лейтенантом П.Ф. фон Глазенаппом. Юденич посчитал свою роль в кампании законченной и уже 28 января 1920 г. собирался отбыть на пароходе «Посейдон» в Гельсингфорс. Однако в ночь на 28 января он был арестован группой лиц под предводительством Булак-Балаховича и посажен в поезд, направлявшийся к границе с Россией.

Существует несколько объяснений причин этой специальной операции. По версии современного российского историка А.В. Фоменко, эстонское правительство стремилось осуществить согласованный с советской стороной план: выдать Н.Н. Юденича и офицеров его армии красным. И только из-за вмешательства французской и английской военных миссий, а также американских дипломатов этот план не удалось реализовать {388} .

Согласно версии М.В. Владимирского, причиной такой операции были «деньги Колчака», находившиеся в распоряжении Юденича, которые эстонцы намеревались изъять. Разработал операцию министр внутренних дел А. Геллат. Её исполнителями стали партизанский лидер Балахович, тяготевший к эстонской армии (ему помогали несколько офицеров его отряда), бывший военный прокурор Р.С. Ляхницкий и трое эстонских полицейских. В случае провала операции предусматривалось свалить всю вину на Балаховича, который якобы пытался добиться от Юденича чека в 100 тыс. фунтов стерлингов лишь для себя и своего отряда.

Как только в поезде, двигавшемся в сторону российской границы, Юденич пообещал оставить эстонцам деньги на ликвидацию Северо-Западной армии, пункт назначения был сразу изменён и поезд проследовал обратно в Ревель. Здесь в помещении английской военной миссии в присутствии офицеров союзных миссий и руководства Северо-Западной армии Юденич передал чек на 227 тыс. фунтов стерлингов и 250 тыс. финских марок — правда, не эстонцам, а главе Ликвидационной комиссии фон Глазенаппу. При этом он дал расписку, в которой заверял, что «больше у него денег для обеспечения Северо-Западной армии нет». Такой исход дела, по-видимому, удовлетворил эстонскую сторону, поскольку 4 февраля было принято постановление разрешить Юденичу выезд из пределов Эстонской республики. Юденич вместе с супругой отправился в Париж, а затем на Лазурный берег Франции. Здесь на приобретённой ферме в окрестностях Ниццы он прожил до самой смерти (5 октября 1933 г.) [112].

Известно, что отъезду Юденича во многом способствовали англичане. Конечно, Юденич едва ли мог бы что-то изменить в судьбе Северо-Западной армии. В то же время, как считала часть подчинённых бывшего главнокомандующего, он мог бы спасти от смерти и унизительных лишений много русских людей — своих соратников по «белому делу».

Общее число офицеров и солдат Северо-Западной армии вместе с беженцами, по оценкам эстонских историков, составляло 50–60 тыс. человек. Все они были оставлены на произвол судьбы. На территорию Эстонской Республики пускали отнюдь не всех. В голодной, разутой, страдавшей от холода Северо-Западной армии, а также среди беженцев началась эпидемия тифа. Тифозные больные умирали тысячами, их не успевали хоронить в братских могилах. Немногим лучше была судьба тех русских воинов, которых разоружили и отправили в карантины на северо-востоке Эстонии. Они, как и беженцы, страдали от отсутствия всего самого необходимого. С марта 1920 г., когда эпидемия тифа пошла на спад, эстонские власти начали их отправлять на принудительные работы на лесоповал и торфяные разработки. В такой обстановке прежние союзники эстонского правительства по борьбе с Советской Россией предпочитали покидать Эстонию, тем более что власти стали прибегать к их административной высылке, в частности из Таллина. Солдатский состав северо-западной армии возвратился в Советскую Россию, а значительная часть офицеров и беженцев двинулась дальше на Запад. По состоянию на 1 марта 1921 г. в Эстонии ещё находились 20 тысяч русских беженцев и воинов бывшей северо-западной армии {389} .

Современный эстонский историк Р. Розенталь (г. Таллин), исследовавший влияние действий северо-западной армии на ход войны за независимость Эстонии, пришёл к выводу, что с мая 1919 г. это влияние было решающим {390} . По его мнению, без майского наступления северо-западной армии военные действия на советско-эстонском фронте развёртывались бы во многом иначе. Во всяком случае, не удалось бы отодвинуть военные действия так далеко за границу Эстонии. А это побудило большевиков искать мира с Эстонией и согласиться на её независимость. Добавим, что в сложившейся ситуации эстонское руководство было объективно заинтересовано в победе красных в Гражданской войне. Дождавшись, когда определится победитель, оно выполнило главное условие большевиков: разоружило северо-западную армию, нанеся своему бывшему союзнику смертельный удар в спину. Эстонцы поступили очень прагматично, понимая, что офицеры и солдаты северо-западной армии не сочувствовали их стремлению к независимости. Правы ли они были в этом своём прагматизме? В истории достаточно примеров, свидетельствующих, что мораль редко идёт в ногу с политикой. Во всяком случае, можно говорить о том, что на эстонскую независимость всё же падает тень трагедии северо-западной армии, равно как и личной трагедии её солдат и офицеров.