Дмитрий Язов - Удары судьбы. Воспоминания солдата и маршала

Алексеев встретил меня радушно, рассказал, как они с Фиделем летели в Гавану. Выяснили и мотивы излишней настороженности Фиделя Кастро. Причина – несогласование с кубинским руководством сроков вывода ракет.

Через несколько десятилетий откровенно скажу: так со стратегическим союзником не обращаются. Фиделя Кастро могли бы и проинформировать. И не такие секреты доверяли генсекам из соседних стран, почему же Фидель попал в опалу? Кто задумал поссорить Хрущева с Фиделем? Неужели уже тогда в высших политических сферах протежировали американцам? Как догадывается читатель, на эти вопросы мы не скоро получим ответы. Путь к правде истории задымлен завесами секретности и лжи…

Казалось, все вопросы решены, но, когда возвратились в Ольгин и стали готовиться к отъезду, по радио предупредили: надвигается ураган, имя ему «Флора». Ураган сопровождался ливнями, реки вышли из берегов, так мы оказались отрезанными от Сантьяго-де-Куба. К исходу 28 сентября ураган затих, переместился в сторону Мексиканского залива. Из Гаваны сообщили: «Белицк» вышел, утром 30 сентября встречайте у причала в Сантьяго-де-Куба.

Когда мы загрузились, снова сгустились тучи, это ураган «Флора», развернувшись в Мексиканском заливе, опять пошел в сторону провинции Ориенте.

«Белицк» бился о стенки причала, и капитан принял решение встать в заливе на два якоря. Новый теплоход за несколько часов из «белой чайки» превратился в ржавую посудину. На восьмые сутки ветер затих, и вся эта круговерть, которая обмывала нас больше недели, начала рассеиваться и ослабевать. Мы просигналили, попросили, чтобы к нам подошел катер. Через час на катере я направил Мороза в штаб армии доложить обстановку. У нас осталось продуктов всего на двенадцать суток. Как потом рассказал Александр Иванович, проехать по городу было непросто. Вырванные с корнями деревья завалили улицу.

В заливе простояли девять суток, и, положившись на единодушный порыв «вперед!», мы вышли в открытое море, до дома оставалось пятнадцатьшестнадцать суток. Не успели отойти на несколько миль от залива, как над нами пронеслись два боевых самолета США. В течение дня они кружили над теплоходом. Солдаты бросали в самолеты гнилую картошку, дескать, нас не запугаешь.

Теплоход «Белицк» по сравнению с «Победой» имел приличную скорость. Судно было не загружено, и потому его болтало, иногда винт оголялся и бился о волны. Особенно густой туман был при подходе к Ла-Маншу. Гудок за гудком плыл над туманной гладью, этот звук сеял в душе тревогу и смятение.

Предчувствие меня не обмануло. В калининградском порту увидел странную картину: из машины высаживаются солдаты, вооруженные карабинами. Пока мы пришвартовывались к причалу, нас по всему периметру окружили вооруженные солдаты.

Когда спустили трап, я представился генералу, поинтересовался, что сие означает? Почетный караул или встреча уголовников? Он ответил:

– Я не знаю, кто вы, предъявите документы. Я требую переодеть всех в военную форму. Только тогда разрешу оставить корабль.

Пришлось объяснять: обмундирование не надевали больше года, и видеть солдат в панамах, в шинелях с воротниками, объеденными крысами, зрелище грустное. Генерал ответил:

– Я выполняю приказ.

Объясняться дальше было бесполезно. Поднимаясь по трапу, впервые призадумался: «Кто же ты, Россия, своим детям? Мать? Мачеха?» Собрал в твиндеке офицеров и объявил: «Час на переодевание».

Привезли нас в городок мотострелковой дивизии. Надо отдать должное генералу Андрею Власовичу Болибруху, начальнику штаба армии: организовал работу так, что даже ночью машинистки печатали проходные свидетельства. Офицерам выписывали направления в те округа, из которых они прибыли: в Ленинградский, Киевский, Московский.

24 октября я в последний раз построил полк и вручил всем документы. С каждым солдатом и офицером попрощался по-братски. У многих непрошено навернулись слезы на глаза. Мы понимали, что слово «кубинец» станет символом для нас, как позже – «афганец».

Поезд отходил вечером, и мы съездили на могилу Канта, посмотрели полуразрушенные форты. Давно отгремели бои, но следы войны еще были видны. После экскурсии я зашел представиться командующему армией генерал-лейтенанту Александру Терентьевичу Алтунину, сибиряку. Оказалось, что мы из одного района Омской области.

…Вот и Ленинград. Радость заполнила душу, вижу, к вагону бегут мои дети, улыбка со слезами на лице и у Екатерины Федоровны. Игорь и Леночка подросли, особенно Игорь, и не узнать, ростом – выше матери. Остановили такси и поехали на улицу Замшина, на нашу новую квартиру.