Анастас Микоян - Так было. Размышления о минувшем

Наша беседа с ним призвана была выполнить некую процедурную роль личного знакомства двух политических деятелей, причастных к выработке политических линий своих стран. Сразу отмечу, что Хэлл – я так и рассказывал по возвращении в Москву – произвел на меня благоприятное впечатление. Мне было приятно с ним встретиться вновь в те дни, когда он приехал в Москву в октябре 1943 г. Это были времена наиболее дружеских отношений между нашими странами.

Трояновский пошел со мной к Хэллу, представил меня. Мы обменялись любезностями. Хэлл стал расспрашивать, как прошло мое путешествие по США, какое у меня впечатление от поездки. Я вкратце рассказал, что видел много интересного и полезного для нас, что многие из достижений США заслуживают того, чтобы перенести их в советскую промышленность; выразил удовлетворение, что мы встретили благожелательное отношение всех, с кем нам приходилось иметь дело, готовность ознакомить с тем, что нас интересовало, чего, признаться, не ожидал.

Видимо, Хэллу понравились мои искренние слова. Вскоре он сам перевел разговор на политические темы. Свои мысли он очень осторожно и умело выражал в форме как бы личных опасений по поводу создавшейся международной обстановки.

Хэлл заявил, что его беспокоит нынешнее международное положение, поскольку в центре Европы одно государство, а на Тихом океане – другое стремятся к экономическому и политическому господству в мире. Если Советский Союз и США, сказал он далее, будут занимать изоляционистские позиции, то это приведет к тому, что стремление указанных государств к мировому господству увенчается успехом и вызовет отрицательные последствия для наших двух стран. «Над этим следует задуматься», – резюмировал он.

Я ответил, что два государства, которые он имеет в виду, действительно готовятся к войне, усиленно форсируя гонку вооружений, причем не скрывают своих агрессивных намерений, но, желая успокоить западные страны, маскируются заявлением, будто в Европе готовится агрессия только против Советского Союза, а на Тихом океане – против Китая и Советского Союза. Многие здесь, видимо, думают, что надвигающаяся угроза не затронет США. Наша страна не закрывает глаза на нависшую военную угрозу со стороны двух агрессивных правительств, но мы вынуждены пока, продолжая борьбу на международной арене против агрессии, рассчитывать только на собственные силы, укреплять нашу армию и увеличивать производство вооружения для нужд обороны на случай войны.

Хэлл спросил меня, имеется ли почва для развития экономических отношений между нашими странами. Конечно, ответил я, и мы проявляем готовность расширить торговлю с США и размещать заказы на американское оборудование, которое нас особенно интересует. Хэлл выразил удовлетворение по поводу того, что руководители Советского Союза приезжают в США для изучения хозяйственного опыта его страны. Я высказал пожелание, чтобы видные официальные лица США тоже побывали в СССР, а мы постарались бы ответить достойно на американское гостеприимство. Хэлл пошутил, что он готов посылать двоих своих взамен одного, приезжающего из Советского Союза.

Мы расстались довольные знакомством и беседой.

Возвращаясь из США тем же маршрутом – через Францию, я узнал, что там в это время находилась группа специалистов-виноделов под руководством профессора Фролова-Багреева. Эта группа была направлена еще раньше мною в двухмесячную командировку во Францию, Италию и Германию для ознакомления со всеми процессами изготовления шампанского и его сырьевой базой. Я к ним присоединился.

Надо сказать, что по части шампанского мы в то время сильно отставали от западных стран, выпускавших по 10–20 миллионов бутылок в год (Франция выпускала даже 50 млн бутылок). У нас же единственное предприятие, занимавшееся производством шампанского, завод «Абрау-Дюрсо» (близ Новороссийска), выпускало до революции лишь 185 тыс. бутылок, а за время с 1920 до 1936 г. – по 100–120 тысяч бутылок в год.

Винные подвалы и вообще вся техническая база виноделия оставались такими же, какими были до революции.

Узнав от меня о столь неудовлетворительном состоянии этого дела, Сталин решил принять кардинальные меры – передать все винодельческое хозяйство (в том числе и виноградарство) в ведение Наркомпищепрома.

Я не возражал против того, чтобы принять в наш наркомат винодельческую промышленность, но от виноградарства, как специфической отрасли сельского хозяйства, решил отказаться. Сталин настаивал на своем и в конце концов убедил меня принять и винодельческие совхозы.