Анастас Микоян - Так было. Размышления о минувшем

«7/IX

Дорогая, милая Ашхен!

Я съездил в Москву, чтобы отбиться от назначения в Наркомторг. ЦК заставил немедленно приступить к делу. Я уже неделю работаю в Москве. Адски тяжелая работа. Я потерял в весе 10 фунтов – теперь вешу три пуда 20 фунтов (ок. 58 кг. – С. М.). Чувствую себя усталым, но некуда деться. Надо работать. Имел в виду заехать к тебе, но в четверг и пятницу меня обязали быть в Москве – там в правительстве стоят мои доклады. Так что никак не мог заехать к тебе.

Квартиру в Москве обещали 15–20 сентября. Я думаю, что ты останешься в Кабардинке до 15 сентября. Тебе помогут переехать в Ростов. Неделю здесь пробудешь, а потом приедешь в Москву.

Надо, чтобы к 15 сентября Маня приехала бы в Ростов, ибо без нее трудно будет собрать библиотеку (правда, я уже ящики приготовил).

Обо всем этом я тебе еще напишу и денег пришлю.

Мой адрес в Москве: Москва, Варварка, Наркомторг, Народному Комиссару лично.

Да, Гайка не приняли в Воен. Академию, из-за слабой груди, и не допустили к экзаменам.

Напиши мне, пожалуйста, обо всем свои соображения.

Через два или три месяца парторганизация предложила мне выступить на партийном собрании с докладом о работе наркомата и задачах, стоящих перед ним. Дело в том, что я в Москве, как и в Ростове и в Нижнем Новгороде, на партийном учете состоял не в учреждении, где работал, а в заводских предприятиях. В Москве я состоял на партучете на заводе «Красный пролетарий», где состою на учете и до сих пор.

Я был молодым наркомом – мне был всего 31 год. На этом собрании было много сторонников Каменева и Зиновьева, настроенных оппозиционно к новому наркому. В зале раздавались выкрики, реплики с мест с целью сорвать мое выступление. В связи с этим вспоминаются два эпизода.

Некий Зингер, коммунист, ответственный работник, человек горячий, экспансивный, во время моего выступления все время вскакивал с места, кричал, подавал реплики. Мне трудно было понять, о чем он кричит. Я пропускал мимо ушей все его реплики, чтобы толково закончить доклад, потому что тогда доклады не читали, выступали без текста. Когда же он совсем уже надоел своими частыми репликами, я обратился к нему с вопросом: «Товарищ, что вы кричите беспрерывно? Ничего нельзя понять, что вы хотите сказать, о чем вы просите. Вы ведете себя не как коммунист, а как маленький ребенок, который кричит, а раз кричит, то у него есть на это основание. Но из крика нельзя понять, что у него болит. Советую вам подождать до конца моего выступления, а затем выступить. И не как ребенок, а как взрослый ответственный человек, и высказать свои претензии».

Это было так остро и с юмором сказано, что собрание восприняло мое замечание хохотом и аплодисментами. Этим маленьким эпизодом один из оппозиционеров был сбит с ног.

Потом один из старых большевиков, из рабочих, коммунист Шатров, лет сорока – пятидесяти, с места дает реплику: «Вы, товарищ Микоян, очень молоды, чтобы быть наркомом и читать нам лекции!»

Я не растерялся и сказал: «Товарищ Шатров, у нас на Кавказе принято, что любой человек, независимо от его подготовки, ума и способностей, не имеет права высказываться при старших, если этому человеку не стукнуло хотя бы 40 лет. Мне 31. Вы что, хотите, чтобы эти кавказские нравы были распространены на всю партию и советскую власть?»

Это тоже вызвало общий хохот и аплодисменты.

Как ни увлекала и ни отнимала все мое время новая работа, я все же беспокоился об Ашхен, которой предстояло как-то управиться со всеми домашними сборами сначала в Кабардинке, затем в Ростове и с тремя детьми (старшему из которых было четыре года) перебраться в Москву. Я уже привык к семейной жизни и жить одному, вдали от жены и детей было тоскливо. Поскольку я никак не мог вырваться, чтобы их перевезти, я просил своих прежних товарищей по работе помочь Ашхен, что они с удовольствием и обещали сделать. Об этом же я просил ее сестру и брата. В сентябре 1926 г. я писал ей:

« Дорогая, милая моя Ашхен!

Получил твое письмо. Гайк, наверное, уже у тебя. Он и привезет тебя в Ростов. Если же Гайка нет, обратись от моего имени к секретарю Черноморского Комитета партии т. Подгорному, он даст машину и доставит в Ростов.

В Ростове все устроит Чуднов. Ты там посмотри, может быть, лучше будет, чтоб книги твои не взяла бы с собой, а товарищи привезут.

В Москве мне квартиру уже предоставили, в Кремле четыре комнаты (две большие, две маленькие). Устроимся неплохо, хотя немного будет тесно. Удобно то, что внизу находится столовая Совнаркома, откуда будем брать готовые обеды и ужины – за 20 руб. на каждого взрослого в месяц.