Сергей Соловьев - История России с древнейших времен. Том 26. Царствование императрицы Екатерины II Алексеевны. 1764–1765 гг.

Заботы Сената о памятнике императрице. – Заговор Мировича. – Поездка Екатерины в прибалтийские области. – Шлюссельбургское происшествие. – Суд над Мировичем и казнь его. – Князь Вяземский назначен исправлять должность генерал-прокурора. – Наставление ему, написанное императрицею. – Спор в Сенате по поводу генерал-рекетмейстерской должности. – Решение вопроса о конфискованных имениях. – Финансовые распоряжения. – Первый русский корабль на Средиземном море. – Заботы о торговле. – Крепостные люди у купцов. – Беглые. – Половники. – Неудачный ход ревизии. – Наставление губернаторам. – Пенсии. – Окончание комиссии о церковных имениях. – Раскольники. – Записка Теплова о беспорядках в Малороссии. – Окончательное уничтожение гетманства. – Румянцев – председатель Малороссийской коллегии. – Наставление ему императрицы. – Преобразование Новой Сербии. – Слободско-Украинская губерния. – Состояние восточной украйны. – Дело о Камчатской экспедиции. – Дела польские. – Насилия на сеймиках. – Чарторыйские требуют вступления русского войска в Польшу. – Конвокационный сейм. – Начало преобразований. – Бегство Радзивилла и Браницкого от русских войск. – Избрание в короли Станислава Понятовского. – Новый король просит императрицу позволить преобразования в польской конституции. – Екатерина не соглашается. – Неудача диссидентского дела. – Союз России с Пруссиею. – Фридрих II внушает, что нельзя позволять в Польше преобразований. – Неудовольствия у России с Австриею по поводу польских дел. – Натянутые отношения между Россиею и Франциею. – Старания русского двора удержать Порту от вмешательства в польские дела. – Вражда крымского хана к России. – Консул Никифоров в Крыму. – Перемена французской политики относительно Швеции. – Усиление борьбы ее здесь с Россиею. – Продолжение дружбы у России с Даниею. – Проект барона Корфа о «Северном союзе». – Неудачные переговоры с Англиею о союзе.

Прошло почти два года с тех пор, как Сенат определил воздвигнуть памятник императрице; так как дело было передано в Академию наук, то Сенат велел справиться у Академии, какое делается распоряжение о сооружении монумента в бессмертную славу ее императорского величества. Академия отвечала, что еще ничего не сделано, потому что из Комиссии о каменном строении в Петербурге не получено известия, на каком месте будет удобно поставить памятник. Тогда Сенат приказал послать в Академию указ сделать два проекта: один для памятника, который бы мог быть поставлен на Васильевском острову против Академии и коллегий, а другой для памятника на площади, находящейся против нового каменного Зимнего дворца. Академия доносила, что профессор Штелин имеет семь инвенций (проектов) памятника и профессор Ломоносов обещал сделать инвенцию.

Но в то время как в Академии занимались проектами памятника Екатерине, двое офицеров обдумывали план, как бы свергнуть ее с престола во имя шлюссельбургского заточника Ивана Антоновича. Мы видели, что императрица приказала уговаривать Ивана, чтоб он постригся в монахи, и дело уже ладилось. Без означения числа до нас дошла записка Екатерины: «Мое мнение есть, чтоб… из рук не выпускать, дабы всегда в охранении от зла остался; только постричь ныне и переменить жилище в не весьма близкой и в не весьма отдаленной монастырь, особливо в такой, где богомолья нет, и тут содержать под таким присмотром, как и ныне; еще справиться можно, нет ли посреди муромских лесов, в Коле или в Новгородской епархии таких мест». Но с этим намерением «охранить навсегда от зла» опоздали.

В то время, когда Карл XII приближался к Малороссии, переяславским полковником здесь был Федор Мирович; вместе с Мазепою Мирович передался на сторону Карла XII и после поражения шведского короля успел скрыться в Польше, бросив в Малороссии жену и двоих малолетних сыновей, Якова и Петра. Дети переехали в Чернигов к двоюродному дяде своему, тамошнему полковнику, известному Павлу Полуботку, и жили у него до 1723 года. В этом году Полуботок взял их с собою в Петербург, но его скоро посадили в крепость, и Мировичи лишились всякой подпоры. По указу императрицы Екатерины I их определили в Академию для науки, но по причине или под предлогом неполучения жалованья они перестали заниматься в Академии и жили в Петербурге неизвестно чем и как.