Рудольф Баландин - Тайны Всемирного потопа и апокалипсиса

И, наконец, самое главное.

Мифы и священные предания о потопе могут звучать очень убедительно. Можно даже допустить, что даты разных потопов сводятся к какой-либо одной, древнейшей. Можно предположить, будто упал не один крупный метеорит, а сразу несколько; что произошло все сразу — цунами, циклоны, землетрясения, извержения вулканов — целая палитра природных стихий…

Пускай все было бы так или еще как угодно. Только не надо забывать о том, что кроме кабинетных выдумщиков было и есть на земле множество квалифицированных исследователей: географов, Геоморфологов, геологов разных специальностей, а также археологов. Им не составило бы особого труда давным-давно обнаружить, описать и сопоставить следы Всемирного потопа, тем более если произошел он не миллионы, а всего лишь тысячи лет назад.

На мой взгляд, этот довод наиболее убедителен. Судя по всему, энтузиасты идеи Всемирного потопа имеют весьма смутное представление о работе исследователей Земли. И даже не просто смутное, а искаженное.

Столь грандиозное глобальное природное явление должно было бы оставить множество очевидных свидетельств, прежде всего осадков, а также следов размыва и обрушений. Не заметить этого специалисты просто-напросто не могли бы ни при каких условиях. Ведь эти люди ведут независимые исследования практически во всех регионах, а затем публикуют, обсуждают и обобщают результаты своих работ.

До тех пор, пока таких работ было очень мало и охватывали они ограниченные территории, гипотеза Всемирного потопа была правомерна. Но в дальнейшем, когда была охвачена вся поверхность суши, а детальность и точность исследований возросли, ни о какой всеобщей оплошности ученых, проглядевших следы глобальной катастрофы, не может быть и речи.

Всемирного потопа не было, потому что географы, геологи, геоморфологи и археологи не нашли его следов.

Значит ли это, что не следует принимать во внимание свидетельства наших далеких предков: мифы, легенды, предания? Нет, не значит. Надо только научиться сначала верно толковать подобные сведения. Они не всегда построены по принципу «что вижу, о том и пою». У них обычно имеется неявный подтекст, они отражают не научный, а поэтический взгляд на природу. При этом нередко поэтическая форма скрывает религиозное содержание.

Миф — это особый мир, в котором слиты воедино поэзия и познание, религиозная вера и философские идеи, реальность и фантазия. Мифология — это синтез духовной культуры своего времени и данного этноса. Считать ее только некой «преднаукой», наивной попыткой описать исторические события и явления природы — такой подход к мифам слишком упрощен. Подобных преданий очень много; они нередко противоречивы, являются пересказами и обработками более ранних или заимствованных преданий. При желании из такого многообразия нетрудно извлечь именно то, что желательно.

В давние времена, наблюдая явления природы и рассказывая о них, люди давали волю своему воображению. И это обстоятельство сужало их кругозор. Да, именно сужало, потому что, как сказал великий испанский поэт Федерико Гарсия Лорка: «Воображение бедно, а воображение поэтическое — в особенности. Видимая действительность неизмеримо богаче оттенками, неизмеримо поэтичнее, чем ее открытия.

Это всякий раз выявляет борьба между научной явью и вымышленным мифом, — борьба, в которой, благодарение богу, побеждает наука, в тысячу раз более лиричная, чем теогония».

Ссылка на мнение поэта, обладавшего великолепной поэтической фантазией и образностью мышления, должна звучать наиболее убедительно. Тем более что он не ограничился общим тезисом, а привел конкретный пример:

«Человеческая фантазия придумала великанов, чтобы приписать им создание гигантских пещер или заколдованных городов. Действительность показала, что эти гигантские пещеры созданы каплей воды. Чистой каплей воды, терпеливой и вечной. В этом случае, как и во многих других, выигрывает действительность. Насколько прекраснее инстинкт водяной капельки, чем руки великана!

Реальность, правда, поэтичностью превосходит вымысел… Ведь неизмеримо прекраснее, что пещеры — таинственная фантазия воды, подвластной вечным законам, а не каприз великанов, порожденных единственно лишь необходимостью объяснить необъяснимое».

Те, кто представляют миф как слепок действительности, лишают его поэтичности, не наделяя научной достоверностью. Если нам приходится делать нечто подобное, анализируя легенды о Всемирном потопе, то лишь потому, что в последующем предстоит обратиться к поэзии науки. А она открывает такие срезы реальности, которые недоступны воображению, пусть даже наших гениальных Далеких предков, слагавших мифы.