Александр Зорич - Как пали сильные (Краткий очерк эволюции римской религиозности. Ментальность римская и христианская)

О католическом (в собственном смысле этого латинского, заимствованного из греческого языка, слова «catholicus», которое обозначает принадлежность к официальной «вселенской» церкви и ортодоксальность взглядов) христианстве можно говорить только начиная с Первого Вселенского собора в Никее (325 г.).

Постановления собора о догматических вопросах и принятие первого Никейского символа веры были подкреплены и гарантированы политическим авторитетом римского государства, официальной религией которого христианство становится в это же самое время. Именно в IV в. начинают появляться такие сочинения, как «Церковная история» Евсевия, сам факт возникновения которых свидетельствует о зарождении самосознания католического, ортодоксального христианства как культурной целостности, обретшей свое воплощение в церковных институтах.

По поводу культурной среды, в которой формировалось христианство, и степени ее «духовной насыщенности» не существует единой точки зрения. Между тем, всеми исследователями (в том числе и внецерковной, внерелигиозной и вовсе атеистической ориентации) признается определяющая роль христианства в формировании как идеационального ядра, так и морфологии европейской культуры по меньшей мере на отрезке V–XVII в.в. То же следует отнести и на счет морфологии динамических процессов в культуре, происходивших на протяжении указанного времени.

При этом, когда речь идет о влиянии христианства на европейскую культуру, подразумевается влияние не только и не столько церкви и ее организации, сколько легитимированного духовными и светскими властями семиотического космоса, культурных паттернов (термин Кребера), ментальных структур и «автоматических» (в смысле спонтанности, неотрефлектированности) мыслительных шаблонов, в рамках которых, посредством которых или по крайней мере в соотнесенности с которыми человек Средневековья стремился к достижению и зачастую достигал гармоничной личностной самореализации.

Если рассматривать христианство в Римской империи в качестве «культуры в культуре» или, что более корректно, в качестве зародыша идеациональной культуры, развивающегося в пространстве смыслов культуры сенсуалистической, необходимо определиться с тем, что собой представляла «внешняя», греко–римская ментальность на рубеже нашей эры. И, с другой стороны, обрисовать систему ценностей «внутренней», христианской «культуры в культуре». Это позволит понять, от чего отталкивалась и к чему продвигалась средиземноморская культура и, в дальнейшем, рельефно обозначить роль девиантного мышления в процессах культурной динамики.

Формулу греко–римской языческой ментальности I в. до н.э. — V в. н.э. можно выписать так:

Природа — Личность — Закон — Ratio — Совершенное Тело — Стоические Добродетели — Театр — Цикл

Мы умышленно выписываем основные элементы через тире, используя этот синтаксический знак как лигатуру, как признак неразъемности перечисленных категорий. Тем самым мы хотим подчеркнуть, что в ментальности происходит сочленение несочленимого, ибо в ней на равных правах могут фигурировать транслированные прасимволы культуры и модные философские концепты, эстетические идеалы и базовые представления о течении глобального исторического процесса.

Поясним наше прочтение греко–римской ментальности.

Природа в противоположность Богу или Человеку.

Несмотря на присутствие политеистической религии, носящей официальный характер, к исходу I в. до н.э. римское общество нельзя признать религиозным, то есть центрированным вокруг какой–либо универсальной религии, вокруг какой–либо единой для всех констелляции трансцендентных ценностей. По сравнению с временами Катона Старшего римское общество стало более образованным, внешне более плюралистическим, но консенсус был безвозвратно утрачен. От I к II, от II к III в.в. н.э. культура все сильнее дробится и расслаивается, причем не остается ни одной заметной социокультурной страты, представители которой всерьез и глубоко верили бы в бессмертных богов–олимпийцев официального пантеона. Вместо этого сосуществуют несколько различных интеллектуально–философских и духовных практик.

1. «Бескультовый» интеллектуалистический политеизм в духе Лукреция, где существование богов признается по преимуществу для того, чтобы на примере их беззаботного бытия проиллюстрировать идеал эпикурейских «мудрых людей».