Борис Стадничук - Сократ - учитель, философ, воин

Эта попытка великого государственного деятеля промыть мозги племяннику закончилась полным провалом. Племянник доказал, что не зря занимался с Сократом (независимо от того, платил или не платил за это деньги). Прежде всего Алкивиад переводит разговор с частного случая – своего проступка – на общий принцип и просит Перикла объяснить, что такое законы и почему их вообще надо соблюдать. И Перикл совершает обычную в таких случаях ошибку умных людей. Вместо того чтобы прикрикнуть на племянника, дать ему подзатыльник, велеть не умничать, а молчать и делать, что старшие велят, он начинает объяснять Алкивиаду, что такое законы. При этом он не пытается прибегнуть к другой распространенной уловке и приписать законам божественное происхождение. Он честно называет их источником человеческое общество, социум, а точнее, будучи демократом, не все общество, а большинство избирателей. Ответный ход юного демагога предугадать несложно. Он без труда на конкретных примерах доказывает дяде, что законы могут быть как плохими, так и хорошими, в зависимости от обстоятельств, в которых они принимались. А стоит ли уважать плохие законы на том единственном основании, что за них проголосовало большинство? (Под большинством, которое Алкивиад – а судя по контексту разговора, и его дядя – глубоко презирает, имеется в виду, конечно, простонародье.) Тем более, как насмешливо напоминает Периклу Алкивиад, законы большинству часто диктует тиран, с чем дядя тоже вынужден согласиться. А умное и справедливое меньшинство никто, как правило, не спрашивает, нравится ли ему новый закон. Зато с него строго спрашивают за неисполнение. В результате дискуссии каждый остается при своем. Перикл – в убеждении, что даже плохие законы лучше беззакония, а Алкивиад – в уверенности, что законы стоит соблюдать, только если это выгодно, а если выгодно их нарушать – то пожалуйста. И мы вскоре увидим, что именно так он и прожил свою жизнь.

Некоторые современные исследователи, чтобы снять с Сократа ответственность за слова и поступки его ученика, утверждают, что Алкивиад использует приемы софистов. Но те просто играли словами, смешивали общие и частные понятия. И этим запутывали и сбивали с толку простодушных слушателей. Софистические приемы использует и герой аристофановских «Облаков» Фидиппид. Но доводы Алкивиада скроены покрепче простой софистической игры слов. За ними стоит железная логика, которой Периклу, как выясняется, противопоставить нечего. И этой железной логике в тогдашних Афинах Алкивиад мог научиться только у одного человека: у Сократа.

К тому времени, когда Сократ стоял перед афинским судом, Алкивиад уже умер. И, разумеется, не в собственной постели и не в окружении заботливых внуков и правнуков. Бросим беглый взгляд на его извилистый жизненный путь. От природы одаренный умом, красотой, волей и разнообразными талантами – прежде всего талантом привлекать к себе сердца людей (харизмой), он нисколько не сомневался, что создан везде и всегда быть первым. Своим дядей Периклом он искренне восхищался, но считал, что у того есть один существенный недостаток. Перикл всегда обеспокоен тем, как бы отчитаться перед афинянами за те или иные свои решения, в то время как, по мнению Алкивиада, лучше бы он побеспокоился о том, как бы устроить, чтобы вообще ни перед кем ни за что не отчитываться. Пелопоннесская война давала возможность, получив в свои руки командование и отправившись в поход, на какое-то время избавиться от контроля. Стать одним из командующих Алкивиаду было несложно: и происхождение помогало, да и вообще он слыл человеком отважным, с молодости отличался в битвах и был ловок в политических интригах. Но вот беда: любые руководящие должности в Афинах предоставлялись на краткий срок – а то «как бы чего не вышло» (вспомним остракизм). Это Перикл как-то умудрялся год за годом отчитываться перед народом. Алкивиад же этого не любил. Значит, надо заполучить власть на длительный срок. Для этого следует отправиться в дальний поход, который продлится месяцы, а то и годы и во время которого можно попробовать основать где-нибудь за морем собственное государство – и уже ни перед кем никогда не отчитываться. Ему удалось убедить афинян снарядить большую экспедицию на остров Сицилия, против находившихся там богатых и многолюдных Сиракуз – союзника Спарты. Его не смущало, что в товарищи ему дали (для равновесия) политических противников. Во время похода он предполагал взять всю власть в свои руки. Трудно сказать, удалось бы Алкивиаду создать на Сицилии собственную империю или нет. Враги не дремали. Накануне отплытия экспедиции в Афинах были осквернены священные статуи. Пошли слухи о том, что в богохульстве повинны Алкивиад и его безбожные друзья. Скорее всего, это была провокация врагов Алкивиада, но многие поверили клевете – и это тоже характерно для восприятия большинством афинян учеников Сократа. Они так сильно отличались от законопослушных граждан, что их можно было обвинить в чем угодно – народ все равно бы поверил. И вскоре за Алкивиадом отправили специальный государственный корабль с заданием привезти святотатца назад, в Афины: на суд сограждан.