Николай Бондаренко - Консервативный вызов русской культуры - Белый лик

Не видит пока национальная русская лебедино-белая оппозиция перемен к лучшему. Разве что Никита Михалков как всегда - на коне. Так он будет на коне при любом режиме. Он встроится хоть в Гусинского, хоть в Березовского. А даже такой белый оптимист, как Олег Осетинский, уже поумерил свои восторги перед Путиным, замер в ожидании...

Получается, что и белая оппозиция, подобно красной, сегодня не у дел. Может быть, не потребуются новому режиму ни Солженицын с Распутиным, ни Бушин с Ксенией Мяло, ни Игорь Шафаревич, ни Татьяна Глушкова... В таких условиях не напоминает ли нынешняя полемика в оппозиционной печати споры в тесной тюремной камере 1937 года, где какой-нибудь левый эсер доругивался с правым кадетом, а монархист все доказывал свою правоту меньшевику? История тем временем шла совсем иным путем... Или еще одно сравнение: битвы в русской эмигрантской печати.

В Советском Союзе строились Магнитки и ДнепроГЭСы, шли политические процессы 1937 года, деревня переживала трагичнейшие годы коллективизации, а эмигрантская печать все выясняла, кто же больше всех из них виновен в крушении монархии. И там были свои непримиримые Бушины и свои Татьяны Глушковы, и там были люди, считающие, что или в России восстановится монархия, или ее необходимо тотально уничтожить. Талантливейший поэт эмиграции Георгий Иванов призывал сбросить на Москву атомную бомбу, в советской России не желали видеть ничего русского. Вот из таких непримиримых и вырастали пораженцы, мечтающие о поражении СССР в битве с фашизмом... Как они похожи на иных красных пораженцев, чуть ли не призывающих создавать партизанские отряды в Чечне, дабы не допустить русскую победу. Не желающих признавать любую Россию, если она - не в красной упаковке... Спорили в эмиграции младороссы и монархисты, вездесущие меньшевики и угрюмые ровсовцы из белого офицерства. Одни не подавали руки Марине Цветаевой из-за ее красного мужа Сергея Эфрона, ставшего агентом советской разведки, другие не подавали руки Дмитрию Мережковскому за его пламенную поддержку Муссолини, но красный лайнер плыл в это время мимо их раскалывающихся льдин, даже не замечая этих интеллектуальных споров.

Вот и сейчас: во имя чего ведет свой отчаянный спор Владимир Бушин? Он упрекает Распутина за его глубокий пессимизм. Сам Бушин унывать не собирается и не хочет признавать победу низких истин, победу бездуховности. Так и пишет: "И все же я не приемлю мрачного уныния, покорства и обреченности Распутина". Насчет "покорства"(?) Валентина Распутина позволю себе не согласиться. А обреченность нашего талантливейшего писателя мне более понятна. Так же, как и малые надежды на спасение России у Солженицына. Они, увы, идут от нашей печальнейшей статистики, от ужасающей реальности, которую Владимир Бушин у себя на даче, уткнувшись в сотовый телефон, никак видеть не хочет.

На чем же Бушин основывает свое прекраснодушие? Не на гонорарах же из газеты "Завтра"? Получается, что, осуждая за уныние писателей, тайно-то сам Владимир Бушин уверен: лайнер "Новая Россия" выплывет - с Путиным за капитанским мостиком. Иначе с чего бы красному публицисту веселиться? Не на победу же марксизма в будущей путинской России он надеется?

Надо же, "миллионер Александр Солженицын, владелец двух огромных поместий", не знающий, куда девать деньги, печалится о распаде русского национального самосознания: "Самая главная опасность... в том, что было отметено, растоптано национальное самосознание", признает яростное противодействие "некоторой части интеллигенции" воцерковлению России, тревожится о мелькании на телеэкранах всяких побрякушек и прямо беспокоится отсутствием чувства ответственности у многих видных писателей: "Позорным считается заикаться о том, чтобы литература служила обществу или каким-то нравственным ценностям. Только - самовыражение. Это просто своевольщина, свободная от ответственности. А чтобы повлиять идейно на общество, у них нет такой цели, намерений, веры и самих убеждений нет... А ведь между тем сочинять фантазии гораздо легче, чем искать правду жизни".

Надо же, "делец Солженицын" вернулся из своего заморского комфорта в гибнущую Россию и не стесняется спорить с властями уже нынешними...

А красный публицист Владимир Бушин не видит поводов для пессимизма. Может быть, именно он и занят сейчас "сочинением фантазий", ибо очень уж тяжела нынешняя правда жизни, особенно для убежденных носителей красной идеи.

Александр Солженицын очень осторожно и постепенно двигался к нынешней премии, вручив ее сначала аполитичному филологу мирового уровня, специалисту по древнерусской литературе Владимиру Топорову, затем, угождая либеральному лагерю, вторую премию присудил поэтессе Инне Лиснянской, тут уж сразу как бы задействован и ее муж Семен Липкин, и все их окружение... Лишь на третий раз как говорится, премия нашла своего героя. Чему я лично был несказанно рад, соглашаясь с мнением директора Пушкинского дома Николая Скатова, что эта награда вручается как бы и мне, и всем русским национальным писателям.