С. Рудник - Подлинная история РСДРП–РКПб–ВКПб. Краткий курс. Без умолчаний и фальсификаций

Отдельные контакты большевиков с Гапоном продолжались и позже. В частности, одно время Ленин был воодушевлен идеей этого священника перебросить в Петербург контрабандой значительное количество оружия. В сентябре 1905 г. Гапон вместе с эсерами организовал перевозку в Россию на английском пароходе «Джон Графтон» 15,5 тыс. единиц огнестрельного оружия, патронов, взрывчатки, закупленных, как позже выяснилось, опять-таки на японские деньги в Европе. При не выясненных до конца обстоятельствах судно село на мель, и революционерам удалось получить лишь часть оружия. Осенью 1905 г. в «дни свобод» Гапон внезапно появился в Петербурге. Восстановить прежние отделы «Собрания» ему не удалось, и тогда Гапон вступил в контакт с Витте. О том, что Гапон получил от правительства деньги на возобновление деятельности своей «мирной» рабочей организации, стало известно эсерам. Они-то и задушили Гапона как предателя и провокатора 10 апреля 1906 г. на пустующей даче в Озерках под Петербургом. Убийство организовал инженер Петр Рутенберг, бывший в прошлом правой рукой Гапона.

Как уже отмечалось, весной 1905 г. главные усилия большевиков были направлены на созыв III съезда РСДРП, который должен был коллективно выработать программу действий партии в начавшейся революции. Большую роль в подготовке съезда сыграл крупный партийный публицист А. А. Богданов (Малиновский), который, по словам Луначарского, «объездил всю Россию и обеспечил за съездом значительный приток крупных работников с мест.». Организационный комитет пригласил все социал-демократические организации, без различия их фракционной принадлежности. Однако меньшевики не прислали своих делегатов. Плеханов, в частности, на приглашение ответил словами одного из литературных персонажей Тургенева: «Иди сюда, черт ле-ш-и-и-ий… тебя тятька высечь хочи-и-и-т… – Вы тоже хотите меня высечь на съезде, – сказал он, – потребовать от меня отчета о моей работе по выполнению решений II съезда» [206]. Меньшевики, объявив этот съезд незаконным, созвали в апреле 1905 г. в Женеве свое собрание, назвав его конференцией.

III съезд РСДРП проходил в Лондоне с 12 (25) по 27 апреля (10 мая) 1905 г. На нем присутствовали 24 делегата с решающим и 14 – с совещательным голосом. Делегаты с решающим голосом представляли 21 комитет, преимущественно наиболее крупных промышленных центров. По существу это был первый большевистский съезд. Он прошел по сценарию Ленина, что не исключало оживленных споров и критики. В частности, старейшина съезда 40-летний М. Цхакая с Кавказа открыто выступил против появления в словаре русских марксистов нового термина – «ленинизм». Л. Б. Красин упрекал социал-демократическую эмиграцию – всех этих теоретиков, публицистов, полемистов – за их незнание проблем, стоявших перед революционным движением внутри страны, особенно финансовых. Ругал он их и за бесконечные дрязги. Приговор Красина был категоричным: пока в РСДРП верховодят эмигранты-литераторы, деятельность партии не может быть успешной.

В своем докладе на съезде Красин поднял один из самых болезненных вопросов, волновавший многих: где основное поле деятельности партии – в России или же, пока монархия не свергнута, за границей? Будучи практиком, он считал, что главная задача эмиграции – помогать российскому подполью. Этот вопрос был тесно связан и с другой проблемой: в комитетах было слишком мало рабочих. В условиях начавшейся революции эта проблема приобрела особое звучание. Пролетариев не хватало и в руководящем ядре партии. Достаточно сказать, что на III съезде РСДРП не было ни одного делегата-рабочего.

Когда делегат Румянцев сообщил, что «в Петербургском комитете только один рабочий, несмотря на то, что работа» в столице ведется пятнадцать лет, Ленин крикнул: «Безобразие!» Понимая, что социальной базой РСДРП, источником ее силы является прежде всего пролетариат, Ленин настаивал на широком привлечении рабочих в партийные комитеты. В этом вопросе его поддержали многие видные большевики. Однако так называемые комитетчики, то есть профессиональные партийные работники, входившие в состав комитетов РСДРП, выступали против. Когда делегат Постоловский сообщил, что «на практике к интеллигентам предъявляются очень низкие требования, а к рабочим непомерно высокие», Ленин воскликнул: «Совершенно верно!» Его восклицание было покрыто хором «комитетчиков»: «Неверно!» [207]

«Комитетчики» целиком и полностью преобладали среди участников III съезда. Характеризуя этих людей, которые выполняли в годы революции огромную работу, Н. К. Крупская отмечала и присущие многим из них недостатки: излишнюю самоуверенность, подозрительное отношение к партийной демократии, которая оборачивалась, по их мнению, лишь провалами и арестами, некоторое предубеждение против заграничных партийных работников («с жиру бесятся и склоки устраивают», «посадить бы их в русские условия»). Была у «комитетчиков» и еще одна отрицательная черта: они не хотели новшеств и не умели приспосабливаться к быстро меняющимся условиям партийной работы. На этой почве часто возникали разногласия между заграничными и российскими партийными работниками. Как вспоминала та же Н. К. Крупская, во главе оппозиции «загранице» стоял А. А. Богданов (Малиновский). Хотя он-то как раз поддержал Ленина в вопросе о привлечении рабочих в партийные комитеты. Несмотря на это, съезд признал вынесение особой резолюции по этому вопросу «нецелесообразным». Забегая вперед, отметим: осуществить эти планы на практике ни в 1905 г., ни позже в полной мере не удалось. Тон в российской социал-демократии по-прежнему задавали партийные функционеры.