С. Рудник - Подлинная история РСДРП–РКПб–ВКПб. Краткий курс. Без умолчаний и фальсификаций

Еще одной новой проблемой стал рост партийных рядов. Правящая партия резко увеличила свою притягательность для десятков и сотен тысяч людей. Безусловно, десятки тысяч шли в партию, привлеченные идеей мировой социальной революции; создания справедливого общества, без вражды и социальных пороков. Но одновременно в Коммунистическую партию устремилось множество авантюристов, проходимцев, карьеристов, желавших захватить «место под солнцем» и урвать свою «долю пирога». Об этом откровенно говорили многие виднейшие деятели РКП(б) того времени. В. П. Ногин на VIII съезде сказал, что «наша партия опустилась,. работники на местах и в центре ведут себя так, что позорят имя партии». Это подтверждал Г. Е. Зиновьев: «… местами слово «комиссар» стало бранным, ненавистным словом». Человек в кожаной куртке, как говорили в Перми, в народе стал ненавистным». В Петрограде были случаи, когда «в районах продавали партийные билеты». Отсюда звучали требования «об оздоровлении партии», о том, чтобы «звание члена партии было превыше всего» [398]. К тому же в моменты опасности для самого существования Советской власти партию покидали люди, вступившие в нее для достижения каких-либо личных целей.

С другой стороны, сама партия нуждалась в постоянном росте своих рядов, чтобы обеспечить хоть сколько-нибудь удовлетворительную работу государственного механизма. В результате годы Гражданской войны – это постоянные отливы и приливы численности Коммунистической партии. Если к марту 1918 г. РСДРП(б) насчитывала около 400 тыс. человек, то весной и летом 1918 г. часть коммунистов ушла из партии. На VIII съезде в марте 1919 г. было представлено 300 тыс. членов. С марта по сентябрь 1919 г. была проведена перерегистрация, ставшая первой «чисткой» партии. По 36 губерниям численность парторганизаций сократилась примерно на 90 тыс. членов (43 %) и 40-50 тыс. кандидатов и сочувствующих (примерно 50-60 %). Но уже в августе 1919 г. началась «партийная неделя» в Петрограде по вовлечению новых членов. В октябре – декабре она прошла по всей стране. В результате по 36 губерниям численность партии выросла до 320 тыс. членов и кандидатов, т. е. более чем наполовину. К весне 1920 г., к IX съезду РКП(б), партия насчитывала в общей сложности более 600 тыс. Но уже осенью 1920 г. началась новая перерегистрация, и численность партийных рядов сократилась примерно на 200 тыс. человек. Но к марту 1921 г., за несколько месяцев, в условиях побед Красной Армии численность РКП(б) выросла более чем на 300 тыс. и достигла 730 тыс. членов и кандидатов. Таким образом, за годы Гражданской войны в общей сложности, по нашим подсчетам, в партию вступили около 800 тыс. человек, а выбыли по разным причинам или были исключены примерно 400 тыс. человек. Продолжал меняться сам состав партии. К 1921 г. в РКП(б) оставалось лишь 70 тыс., или 20 % тех, кто вступил в нее до октября 1917 г. [399]Снижался общеобразовательный и интеллектуальный уровень.

Огромный отпечаток на сознание членов партии наложила гражданская война. Партия стала военизированной организацией. Летом 1920 г. В. И. Ленин писал: «В нынешнюю эпоху обостренной гражданской войны коммунистическая партия сможет выполнить свой долг лишь в том случае, если она будет организована наиболее централистическим образом, если в ней будет господствовать железная дисциплина, граничащая с дисциплиной военной» [400]. Эта вынужденная ситуация прославлялась немалой частью партийных лидеров. Еще в 1919 г. известный большевик, критик и писатель А. К. Воронский в докладе на собрании иваново-вознесенской организации назвал партию «революционным рыцарским орденом» [401]. В 1922 г. в статье «Железная когорта революции» Н. И. Бухарин именовал партию «своеобразным революционным орденом», мужественной фалангой бойцов, «в рубцах и шрамах, под славными знаменами, пробитыми пулями и разодранными штыком», которая «идет впереди всех,. всеми руководит» [402]. В этой ситуации новые коммунисты, которые плохо знали сущность марксизма, но хорошо усвоили его лозунги, создавали вокруг руководителей особую атмосферу почитания и прославления. На наш взгляд, это начинало менять отношения даже в среде руководителей. В этом плане нам кажется приметой новой ситуации письмо, которое М. И. Калинин направил 6 октября 1920 г. Л. Д. Троцкому. Председатель ВЦИК стремился убедить своего корреспондента, что у того сложилось неправильное мнение о поведении Калинина при обсуждении и голосовании одного из вопросов на заседании ВЦИКа.

В заключение Калинин писал: «Возможно. я ошибался, но именно ошибался. Мое постоянное глубокое уважение к Вам как к товарищу, политическому деятелю и человеку, мнение которого обо мне всегда дорого, заставило послать Вам это объяснение. P.S. Копию письма посылаю Вл.[адимиру] Ил.[ьичу]» [403]. Невозможно представить, чтобы такое письмо могло выйти из-под пера Калинина в 1917-1918 гг.