С. Рудник - Подлинная история РСДРП–РКПб–ВКПб. Краткий курс. Без умолчаний и фальсификаций

В 1874 г. началось уникальное в мировой истории массовое «хождение в народ», ставшее проверкой идеологии революционного народничества на практике. Революционеры-пропагандисты, половина из которых вышла из студентов, разошлись по всему обширному пространству Европейской России, за исключением Кавказа и самых северных губерний. У каждого молодого человека можно было найти в кармане или за голенищем фальшивый паспорт на имя какого-нибудь крестьянина или мещанина, а в узелке крестьянскую одежду и несколько революционных книг и брошюр. Главным оружием молодых революционеров было слово – устное и печатное. Этот поход разночинной интеллигенции закончился неудачей. Народ оставался глухим к проповедям социализма и к «бунтарской пропаганде», несмотря на то, что некоторые «ходебщики» даже предпринимали попытки вызвать волнения в народе от имени царя, то есть с помощью самозванства. Более того, крестьяне сами часто помогали арестовывать «смутьянов», «врагов царя». По всей стране жандармы переловили до 4 тыс. человек. В 1877 г. в Петербурге начался большой судебный процесс, к которому было привлечено 193 человека. 99 из них были приговорены к каторге, тюремному заключению, ссылке, остальные были оправданы за отсутствием состава преступления.

Провал «хождения в народ» показал, какая пропасть отделяла молодых пропагандистов-революционеров от мужика-крестьянина, которого они знали в основном по литературе. Тем не менее, народники не отказались от своих первоначальных целей, они лишь изменили тактику и, кроме того, стали искать пути и в рабочую среду. При этом самостоятельного значения рабочему классу они не придавали, считая его лишь частью трудового народа. Чем ближе к крестьянской массе стоял рабочий, тем больше он ими ценился. В этом отношении рабочих они делили на заводских и фабричных. Последним уделялось больше внимания, поскольку они раза 3-4 в год посещали свои села, где соприкасались с крестьянским миром, и, таким образом, по замыслу народников, должны были стать хорошими посредниками между революционной интеллигенцией и крестьянством. В середине 1870-х гг. народнические группы уже существовали на фабриках и заводах Петербурга, Москвы, Одессы, Харькова, Киева, Ростова-на-Дону, Орла, Тулы и других городов. Как правило, просветительская работа выражалась в создании немногочисленных вечерних кружков, в которых рабочие после трудовой смены изучали школьные предметы; кроме того, интеллигенты читали и обсуждали с ними произведения революционно-демократических писателей.

Наибольшую известность среди таких групп получила «Всероссийская социально-революционная организация», созданная в 1875 г., в которую наряду с интеллигентами-народниками (С. И. Бардина, И. С. Джабадари, Г. Ф. Зданович, Л. Н. Фигнер) вошли и рабочие. После непродолжительного общения с рабочими Лиговской артели Петербурга члены этой организации переехали в Москву и охватили пропагандой 20 фабрик. В начале апреля 1876 г. полиция арестовала все ядро группы. В 1877 г. проходил «процесс 50-ти». Одиннадцать подсудимых отказались от защиты, но при этом договорились выступить с программными речами. Кто-то должен был высказаться и от рабочих. Выбор пал на московского ткача Петра Алексеева, обладавшего могучим голосом. Алексеев тщательно готовился. Он сам написал свою речь (И. С. Джабадари только отредактировал ее), а затем выучил и декламировал у себя в камере. Накануне выступления, во время обеденного перерыва в судебном заседании, к великому удивлению жандармов, окружавших подсудимых, Алексеев с товарищами провел нечто вроде генеральной репетиции.

Яркая, обличительная речь рабочего Петра Алексеева, произнесенная 9 марта 1877 г., произвела в обществе громадное впечатление. Алексеев, который, по его собственным словам, «чуть ли не с самой колыбели всю свою жизнь зарабатывал 17-часовым трудом кусок черного хлеба», показал бедственное положение российского пролетариата. Он закончил свою эмоциональную речь словами: «Подымется мускулистая рука миллионов рабочего люда… и ярмо деспотизма, огражденное солдатскими штыками, разлетится в прах!» [33]В. Н. Фигнер вспоминала: «Как хорош был он в своей белой рубахе со смелым жестом поднятой кверху полуобнаженной, мускулистой руки. Тщетно председатель останавливал его. Тщетно кричал; рабочий громогласно закончил свой пламенный призыв, и, казалось, в лице его в зале заседания говорит весь пролетариат» [34]. Позже В. И. Ленин оценил эти слова в речи Алексеева как «великое пророчество русского рабочего-революционера». Как вспоминал И. С. Джабадари, «сочувствие публики к Петру Алексееву после произнесенной им речи было так сильно, что на другой день вся камера Петрухи была завалена табаком, сигарами, фруктами, жареной дичью, поросятами, индейками, конфетами и печениями, а также платьем и бельем. Петруха, вскормленный на черном хлебе, иногда, быть может, пополам с лебедой, дивился, какими сластями питаются бары, купцы и попы, и, шутя говорил, что, если бы всегда его кормили так на убой, он, пожалуй, и не произнес бы своей речи» [35].