Владимир Сухомлинов - Генерал В. А. Сухомлинов. Воспоминания

Великий князь был очень доволен выполненной мной работой по съемке плана и приказал явиться к Карлу румынскому и поднести ему экземпляр, так как он официально считался в то время начальником войск, облагавших Плевну.

Мы были ласково приняты им и получили румынские ордена с мечами.

Нам пришлось иметь дело с противником стойким и хорошо вооруженным. Да и генералы у них оказались такие, как Сулейман-паша и Осман-паша. Поэтому мы радовались прибытию подкреплений из России. Когда в Румынию прибыли первые эшелоны гвардии, направляемые на западный фронт к Плевне, мы приступили к полному обложению укрепленного лагеря.

Под начальством генерала Гурко наши войска начали переходить на левый берег р. Вид. Великий князь Николай Николаевич (старший) пожелал находиться ближе к месту предстоявшего боя. Мне поручено было из Богота провести к Медовану, на р. Вид конвой, свиту и лошадей штаба.

Со взятием Горного Дубняка сообщение Плевны с Софией было прервано, и установилась полная блокада. Затем гвардия получила приказание двигаться на Софию под командой генерала Гурко.

На Шипкинском перевале, к востоку, сидел Радецкий. Поэтому генералу Карцову в Ловче, между нами, необходимо было следить за всеми теми доступными местами в горах, которыми мог воспользоваться противник, точно так же, как и знать, где можно было бы перейти Балканы, если бы понадобилось.

На линии Плевна – Троян лежала Ловча. Именно туда совершенно неожиданно получил я новую командировку после производства в подполковники.

Мой новый начальник дивизии Павел Петрович Карцов, умный, очень хозяйственный генерал, который не ходил на поводу у своего начальника штаба, подробно ознакомил меня с создавшейся обстановкой.

Начальником Ловче-Сельвинского отряда мне и поручено было эту работу выполнить. Все сведения, какие у него имелись, Карцов мне передал, но почти все они основывались на показаниях лишь «братушек» и проверены не были. Предстоял, таким образом, целый ряд рекогносцировок. Я купил еще две лошади: одну для рекогносцировок в горах, привычную к движениям по балканским тропам, а другую, упряжную, – для повозки с моим багажом. Кроме казака Усова, мне назначен был еще и пеший вестовой.

На участке между Шипкой и Орханией существовали проходы через горы на юг в виде тропинок, из которых одна, от Трояна на Сопот, считалась более доступной. Перевал этот у «Орлиного гнезда» был занят турками, где они укрепились. Я ходил в горы на разведки с местными проводниками и пехотными разведчиками.

Турки держали себя довольно пассивно, закупорив Троянский перевал. На этот же, последний, тропа шла по гребню отрога и вела к небольшой площадке на высоте шести тысяч футов, южная окраина которой была укреплена. Отдельные скалы, здесь нагроможденные, носили название «Орлиное гнездо».

Для колесного движения Троянский перевал был непригоден, но зимой весь путь до площадки мог быть удобно проходим, так как с гребня снег должен был сноситься ветром. Что касается подступов к устроенным каменным завалам «Орлиного гнезда», то для атаки они представляли нечто труднодоступное. Но к правому флангу с нашей левой стороны имелось мертвое пространство, непосредственно перед бруствером на скалах. Что касается других тропинок в горах, то они были для движения всех родов оружия совершенно невозможными, а зимой и в одиночку даже не пытались по ним пробраться.

Возвращаясь как-то с рекогносцировки, я заехал в Трояновский монастырь, настоятель которого меня радушно принял.

Небольшой, но зажиточный, этот приют иноков, видимо, благоденствовал. К монашескому укромному уголку, у подножья Балканского хребта, турки не добрались, и все монастырское хозяйство было в полном порядке. Гостеприимный игумен заявил, что недалеко от них имеется и женский монастырь, который состоит тоже в его ведении, и предложил мне пройти туда.

Мы отправились и через несколько минут подошли к ограде, заключавшей несколько небольших деревянных построек.

Встретила нас сама мать-игуменья, красивая болгарка лет тридцати, знавшая несколько русских слов. Чувствовалось во всем, что настоятель мужского монастыря здесь полный хозяин.

Всех монахинь было не более десяти, но ни одной старой я не видел. Нам подали настоящий турецкий кофе и всякие восточные лакомства. Беседовали мы непринужденно, я мог уже говорить по-болгарски довольно прилично.

В этих монастырях хорошо знали все дороги и тропинки в окрестных горах. Из расспросов мне стало ясно, что зимой всякое движение по ним прекращается и попытка перевалить на южную сторону возможна лишь по Трояновской тропе, так как все остальные бывают занесены снегом выше человеческого роста.