Понсон Террайль - Капитан Мак

- Позвольте мне вставить несколько слов?

- Говорите, что вам угодно.

- Я не мог выбирать между вашим братом и своей родиной. Он хотел продать мою страну. Но между вами, сударыня, и вашим братом я всегда делал большую разницу. Он хотел, чтобы меня повесили. Вы меня спасли. Потом, как я могу забыть те мгновения, когда вы были моей? Правда, я думал, что держу другую в своих объятиях, и вы думали, что прижимаете к своей груди другого. Ну и что же? Ведь это вы были моей, а я был ваш.

- Так вы меня еще любите? - прошептала в упоении донья Манча.

- Нет, Манча, нет, я не люблю вас. Я не могу вас любить, потому что отдал свое сердце другой, и она готова отдать мне руку.

- Так что же вы здесь делаете?

- Я пришел спасти вас.

Испанка снова приняла надменный вид.

- Меня спасти? Вы полагаете, что вы для этого нужны? Пусть меня не любит наемный солдат, зато меня обожает король!

- А вы уверены, что кардинал не имеет над вами больше власти, чем король?

- Ну и что с того? - сказала она, и показала ему флакончик, закрытый притертой пробкой. - Имея это, можно ничего не бояться.

- Вы хотите убить себя, Манча? Нет вы этого не сделаете, я умоляю вас не делать этого. Я прошу вас во имя вашей любви и ради спасения моей. Манча, наступил час, когда души возвышаются. Франция была в опасности; я могу сказать без преувеличения, что я ее спас. Сегодня утром я держал жизнь вашего брата в своих руках. Но я пожертвовал своей личной местью. И если я здесь, то потому, что наступила моя очередь спасать вас. Вы не вознаградите меня, если ваша смерть встанет между мной и Сарой. Вы любите меня, Манча. Так докажите это, оставаясь жить!

И он подошел к ней. Она почувствовала на своем лице его горячее дыхание. Она была почти что в его объятиях, он держал ее за руки. Ах, как ей хотелось продолжать роман, который начался в Блуа! О Боже, как она его любила!

Но она не хотела быть недостойной его. Она взяла флакон и бросила в камин, где он и разбился.

- Говорите, что я должна делать, - сказала она.

- Вы хотите остаться в Париже?

- Нет.

- А король?

- Он просто глуп.

- Он любит вас.

- Да, и будет меня любить каждый раз, как увидит, но он слишком упрекает себя за эту любовь, чтобы не прийти в восторг от того, что он больше меня не увидит. Ну а я, вы это знаете, совсем его не люблю. Я просто повиновалась брату.

- Тогда готовьтесь к отъезду, Манча. Вы родились за Пиренеями...

- И вы хотите, чтоб я туда вернулась?

Он посмотрел ей в глаза.

Они долго стояли так, будто каждый пытался проникнуть до глубины души другого.

Может быть, Манча поняла, что не люби Мак Сару, он бы любил ее, и это ее утешило.

- Но ведь вы поцелуете меня в последний раз, когда я сяду в карету? с нежностью спросила она его.

И он ответил:

- Да...

И по тону его ответа она поняла, что это не будет ему неприятно.

- Пойду готовиться к отъезду, - сказала она.

- Прекрасно, а я сделаю все, что смогу, чтобы вам не отказали в пропуске. До скорого свидания.

Она протянула ему руку, и он прижал ее к своим губам. Мак был галантным человеком.

Но бедный дон Фелипе! Манча и не вспомнила о нем!

Глава 35. Равнина Мон-Сури

Выйдя из кардинальского дворца, Перинетта показала командиру маленького отряда путь, которым они с Маком пришли сюда.

Перинетта была очень горда делом, которое ей поручили. Прохожие разглядывали эту хорошенькую девушку шедшую по улице в сопровождении двух десятков солдат, с разными чувствами. Женщины бросали на нее презрительные взгляды, думая, что ее ведут в тюрьму. Мужчины же улыбались и говорили, что офицер, покручивающий ус и искоса взглядывающий на девушку, на тюремщика мало похож.

Некоторые, впрочем, видели в девушке невинную жертву и были готовы отбить ее, но улыбка Перинетты останавливала их в их намерениях.

Они уже подходили к равнине Мон-Сури, когда Перинетта неожиданно подумала, что, наверное, было бы неосторожно в таком количестве идти к хижине, где ждали Сидуан и трактирщик, потому что столько народу там трудно спрятать, они могут спугнуть заговорщиков, и те убегут.

Потому она спрятала их у входа в заброшенный карьер, неподалеку от лачуги.

- Господин офицер, - сказала она, - возьмите с собой только двух человек, чтобы послать их за остальными, когда время придет.

- Милое дитя, вы - прекрасный командир, и к тому же очень предусмотрительный.

И они продолжили путь вчетвером.

Сидуан с большим нетерпением ожидал возвращения Перинетты. Время от времени его толстое и доброе лицо появлялось в дверях: он осторожно следил за дорогой.