Петр Врангель: Воспоминания Петра Николаевича Врангеля

Кроме большого количества пленных, орудий и пулеметов мы захватили 2 красных бронепоезда «Ленин» и «Троцкий», 131 паровоз и около 10 000 вагонов, из них 165 классных и 2085 груженных артиллерийскими и интендантскими грузами.

Командующий войсками Черноморской области.

Генерал Топорков еще не прибыл из Добровольческой армии.

Генерал Науменко.

В трехдневную операцию под Камышином было взято около 13 000 пленных, 43 орудия и много пулеметов. В Камышине было захвачено 12 паровозов, более 1000 вагонов, большое количество снарядов и патронов, 3 вагона шанцевого имущества и другие большие запасы.

Хотя с февраля штаб Главнокомандующего и находился с уральцами в связи, доставляя самое необходимое через Петровск, но непосредственной войсковой связи доселе установить не удавалось.

Царицынскими лесопромышленниками было пожертвовано армии большое количество леса. В последнем Кубань очень нуждалась. Я заключил договоры с несколькими станицами о поставке мне взамен леса муки. Договоры были заключены с ведома Кубанского правительства.

Кубань вела с главным командованием таможенную войну.

После взятия Царицына имевшиеся в армии 6 танков были переброшены в Добровольческую армию.

25 верст южнее Царицына.

С возвращением в строй генерала Бабиева временно командовавший 3-й дивизией генерал Мамонов был назначен начальником вакантной 2-й дивизии.

Копию с этого письма я препроводил генералу Лукомскому.

По стенограмме.

10-го генерал Филимонов сложил свои полномочия.

№ 0105192 от 14 ноября.

Генерал-квартирмейстер Кавказской армии.

Генерал Ефимов.

№ 015724.

20 верст южнее Сватова.

20 верст к северу от Изюма.

За № 015926.

За два дня – 4 декабря – я получил рапорт заболевшего и эвакуированного в тыл временно командовавшего 5-м кавалерийским корпусом генерала Чекотовского: «Отъезжая сего числа в разрешенный мне отпуск по болезни, считаю своим долгом доложить Вашему Превосходительству истинное состояние тех полков, с которыми я непрерывно провел долгий боевой период. Постараюсь быть кратким и прошу верить, что в этом докладе не будет ни единого слова преувеличения. Конский состав дивизии дошел до полного изнурения. Выйдя в поход в июне месяце, до сих пор дивизия имела 5–6 дней, которые она стояла на месте, но все же готовая каждую минуту к выступлению. Если за эти полгода были случаи ковки, то это были случаи единичные. О зимней ковке не было речи. В настоящее время лошадь является обузой для всадника, которая на каждом шагу скользит и падает, так как все дороги в настоящее время сплошной лед, а замерзшие, вспаханные поля для движения невозможны. Скорость движения полков – три версты в час. Конные батареи впрягли в орудия все, что было возможно, до офицерских лошадей включительно, а офицеры ходят пешком. Чтобы взять какой-нибудь, даже незначительный подъем, для этого первое орудие вывозится на руках, а остальные путем припряжки уносов из других орудий. Имея впереди 20–30-верстный переход, командиры батарей не ручаются, что они дотянут до ночлега, а если этот переход приходится делать с боями, то батареи, несмотря на всю свою доблесть, отличный офицерский и командный состав, являются предметом бесконечных забот ближайшего кавалерийского начальника. Если существует мнение, что в тылу есть большие пополнения, не использованные частями на фронте, то это несправедливо. Все, что возможно взять из тыла, сколачивается и приводится в полки. Но эти пополнения прибывают частями до 20–50 чел. и за несколько дней незаметно тают. Примером может служить 1-я бригада, которая 28-го числа имела 146 шашек, 29 ноября, получив пополнение, имела 206 шашек, а сегодня, 2 декабря, после боя у Ракитной, имеет 141 шашку. При столь ограниченном пополнении и числе рядов кадры офицерского состава гибнут, незаметно исчезают. Примером этому может служить Стародубский дивизион сводного полка 12-й кавалерийской дивизии, где из 24 кадровых офицеров осталось 12 (4 офицера ранено и 8 убито). Единственный полк, из шести полков 1-й дивизии, вполне сохранившийся, достигший сравнительно огромного состава, полк 9-й кавалерийской дивизии, который еще в начале октября был отправлен на внутренний фронт и там в сравнительно легкой обстановке, без больших потерь, достиг девятиэскадронного состава по 70 шашек при 50 пулеметах. Зная честное отношение гг. офицеров к делу, я уверен, что если бы была возможность все части 1-й кавалерийской дивизии сменить полком 9-й кавалерийской дивизии и дать этой дивизии хотя один месяц сроку для пополнения, то она бы вновь представила ту солидную силу, каковой была в начале своего похода. Не желая вводить в заблуждение высшее командование громкими названиями “бригада”, “дивизия”, так как с этими наименованиями даются и задачи, я считаю своим долгом доложить, что 1-я кавалерийская дивизия представляет собой не боевую единицу, способную для выполнения каких-нибудь боевых задач, а лишь небольшую вымученную часть, которая своею численностью едва ли достигает численности полка слабого состава. Зная, насколько близка регулярная возрождающаяся конница Вашему Превосходительству, ходатайствую о смене, если это позволит обстановка, частей 1-й кавалерийской дивизии сводным полком 9-й кавалерийской дивизии или же об отводе в тыл на пополнение хотя бы побригадно. Даже последняя мера даст возможность дивизии прийти в нормальное состояние и стать против конницы красных, которые, осознав необходимость создания конницы, по-видимому, уделили этому роду оружия много забот и внимания. В заключение своего рапорта позволю себе донести Вашему Превосходительству, что оставление 1-й кавалерийской дивизии в том положении, в котором она находится в данный момент, влечет неминуемо за собой ее полное выбытие из строя и гибель всех тех колоссальных трудов и жертв, которые были принесены для ее возрождения. Станция Борки, 2 декабря. Нр 0185. Чекотовский».