Константин Никифоров - Сербия на Балканах. XX век

Боснии – «обычная балканская резня, в которой мы выступали как дикари, не знающие, как положить ей конец, до тех пор, пока, пусть и с помощью Божией, где – то за семью морями не был найден великан Дик Холбрук, удар которого ладонью о (переговорный) стол был такой силы, что все наши предводители затряслись от страха – и подписали мир» [246].

Чем же все-таки являлся этот кризис? Что двигало США, когда они организовали вооруженное вмешательство НАТО в югославский конфликт – сначала в Боснии и Герцеговине, а затем в связи с косовскими событиями и в Сербии? Было ли это бескорыстной борьбой за возвращение стабильности этому региону, за расширение в Европе так называемой «зоны демократии», имел ли место альтруизм, обусловленный чисто гуманитарными соображениями? Был ли югославский кризис 1991–2001 гг. своего рода «бунтом истории» против «прогрессистских устремлений постиндустриального ядра Европы?» [247]Или, возможно, происходили и другие, в том числе и более глубинные, процессы?

Наверное, следует начать с того, что Балканы всегда были скорее объектом, нежели субъектом международных отношений. На современной международной арене полуостров впервые появляется в последней трети XVIII в. Именно тогда «в связи с возникновением Восточного вопроса Балканы стали частью общеевропейской международной системы» [248]. Французская революция и начало наполеоновских войн ускорили этот процесс, приведя одновременно к усилению борьбы балканских народов за национальное освобождение. «Наполеоновские войны, – пишет швейцарский историк У. Альтерматт, – вызвали по всей Европе – от Испании через Германию и до России – националистическую реакцию, которая подпитывалась современными революционными средствами» [249].

В дальнейшем, хотя после распада Османской империи Восточный вопрос и был закрыт в 1918 г., для балканского региона мало что изменилось. Международные события, борьба держав на Балканах и за Балканы в решающей степени продолжали влиять на все крутые повороты в истории полуострова.

Посмотрим, например, на Балканы нескольких последних десятилетий.

Так, 40-е годы прошедшего столетия были связаны с процессом фашизации балканских государств. Эта политика, инициатором которой была гитлеровская Германия, но в которой достаточно активно участвовала и Италия, затронула Венгрию, Румынию, Болгарию, Албанию, осуществлялись попытки ее распространения на Югославию. Разумеется, как это обычно и бывает, такая политика прикрывалась разговорами о «новом порядке», о «заинтересованности в сохранении мира на юго-востоке Европы» и т. п.

Кстати, чтобы легче добиться поставленных целей, немцы, как во второй половине XIX в. австрийцы и в 90-е годы XX в. американцы со своими союзниками, объявляли священный поход против «великосербских устремлений». Так, они заявляли, что германская армия – не борется против хорватов, боснийцев или македонцев, а «наоборот – их защитник от “сербских шовинистов“, которые бы в противном случае ввергли их в войну за британские интересы» [250].

Затем с точки зрения внешнего доминирования на Балканах пролегал период в пол– с лишним века, и он был отмечен важным и в чем-то схожим процессом. Процесс этот, сопровождавшийся также соответствующим идеологическим обеспечением, – советизация Балкан и всей Восточной Европы. В нем в свою очередь можно выделить ряд этапов.

Первый этап советизации в ее крайней сталинской форме проходил вплоть до смерти И. Сталина в 1953 г. Затем начинается этап десталинизации как внутри СССР, так и в его отношениях со странами «социалистического лагеря». Фактически это означало переход в 1955–1957 годах в отношениях с социалистическими странами от протектората к ограниченному суверенитету. Однако «оттепель», как известно, не привела к весне, вновь наступили «заморозки». Они были связаны с событиями 1968 г. в Чехословакии.

По мнению ряда исследователей, «Пражская весна» является своего рода водоразделом в истории «социалистического содружества». После чехословацкого кризиса отношения между социалистическими странами «шли неизменно под уклон» [251]. Собственно говоря, и понятие «ограниченного суверенитета» или «доктрины Брежнева» появилось именно после 1968 г.

В целом же в Праге была окончательно убита вера в возможность реформирования «реального социализма», придания ему «человеческого лица». Не будет преувеличением сказать, что чехословацкие события оказали влияние не только на интеллигенцию (появление диссидентского движения и проч.), но и на часть советского руководства – более молодую и менее догматическую. Именно из нее рекрутировались кадры горбачевской перестройки, случившейся через 20 лет.