Фолькер Райнхардт - История Швейцарии

Если за прославлением простого пастушеского существования выступало старое представление Конфедерации о самой себе в секуляризованной форме, то с 1798 г. из той же матрицы избранного народа сформировалась новая, политизированная концепция нации: Швейцария — это нация со своим образом мыслей, она преодолевала различия между народами, языками и культурами, а ее сплоченность образовывала приверженность свободе, праву и гражданскому равенству. Благодаря универсальности своих ценностей эта модель была открыта для симпатизировавших ей новоприбывших. Тот, кто разделял эти ценности, подобно саксонцу Генриху Цшокке, активно действовавшему на швейцарской земле со времен Гельвеции, без всяких проблем становился швейцарцем. В качестве плодовитого писателя, заботившегося о моральном и религиозном воспитании народа, а также успешного политика, Цшокке представлял собой тип либерала из знати первой половины века со всем широким спектром его идей и действий.

Но старое сословное представление о швейцарской нации, основанное на причастности к аристократической чести, оставалось живо и после 1815 г. Свое наиболее красноречивое выражение оно нашло в памятнике по проекту Торвальдсена, установленном в 1821 г. в Люцерне, — в памятнике швейцарцам, павшим при штурме Тюильри [34] Королевский дворец в Париже был взят 10 августа 1792 г. . Умирающий лев, пораженный стрелой, воплощает Fides и Virtus, верность и стойкость, швейцарских гвардейцев, которые, жертвуя жизнью, защищали своего повелителя, французского короля, когда все без исключения соплеменники бросили его на произвол судьбы. Так монумент символизирует связь между далеким прошлым и тяготеющим к реставрации настоящим: честь швейцарцев неотъемлема и неприкосновенна, они хранят извечные ценности во время революций, толкающих на ложный путь.

Консерватизм, либерализм и демократический радикализм, три основные течения швейцарской политики в XIX столетии, входят в рамки европейской истории и в то же время обнаруживают внутри этого спектра некоторые исторически обусловленные особенности. С одной стороны, убеждения в пользу реставрации и представления о народе как активном суверене образовывали идеологическое единство лишь в кантонах, состоявших из сельских общин, но обычно повсеместно давали себя знать только резкие противоречия. С другой стороны, швейцарский либерализм на основе конституционной действительности обрел в различных кантонах самостоятельные направления для наступления. В противоположность таким ориентированным на реставрацию государствам, как Пруссия, Австрия и Сардиния-Пьемонт, главные пункты общего либерального кредо: равенство перед законом, разделение властей на основе разработанных конституционных документов, руководство народом и, соответственно, политикой с помощью представителей слоя образованной местной знати — были реализованы в Швейцарии по меньшей мере частично. Вот почему главным образом врага для эволюционно ориентированного, умеренно оптимистического представления об истории и о человеке были здесь, в отличие от Германии, не абсолютистские князья и их властолюбивые министры, а обращенные в прошлое клирики и их «ультрамонтанская» [35] Ультрамонтанский — признающий неограниченное право вмешательства папы в дела католических государств. лояльность. Именно они все более оказывались в поле зрения в качестве врагов как прогресса, так и ускоряющих его наук и самой нации. От различных течений либерализма радикалы отличались тем, что вместо цензового избирательного права они требовали широких народных прав, понимаемых в смысле демократии, основанной на избирательном праве для мужчин. Когда такое избирательное право в 1848 г. оказалось действительностью, радикалы стали писать на своих знаменах требование более далеко идущей демократизации в форме плебисцитов, то есть непосредственного контроля и обратной связи решений парламента с волей народа. Правда, в дискуссии по поводу проблем текущей политики понятие «радикальный» и его кажущийся синоним «свободомыслящий» достаточно часто теряли четкость, превращаясь в слова-раздражители или лозунги, причем весьма расплывчатые.

Сферой, где претворялся в жизнь либеральный образ мыслей, и кладовой либеральных идей в эпоху реставрации стали союзы и общества: стрелки, певцы, студенты и гимнасты организовывали в них специфическую форму общения. В условиях навязанной сверху отдаленности от политики в таком общении опробовались формы нового социального сосуществования и благодаря этому выявлялись противоположные политические миры. Именно широкомасштабные праздники стрелков стали национальными плавильными тиглями, где обреталась гражданская чеканка. Так эра Меттерниха относительно рано и увяла в Швейцарии. Июльская революция 1830 г. во Франции дала толчок свержению реставраторских режимов в десяти кантонах, в том числе в Цюрихе, Берне и Люцерне. Конституции, вступившие в силу в этих «регенерированных», то есть вновь возникших кантонах, стали продуктами смешения либеральных и демократических ингредиентов. Как правило, всеобщее избирательное право для мужчин ограничивалось относительно низким цензом. Конечно, такой скользящий переход удался отнюдь не повсеместно. В Валлисе, в Невшателе и Швице либеральное движение было оттеснено с помощью силовых средств, в Базеле после кровавых столкновений между городом и селом в 1833 г. дело дошло до разделения на два полукантона — Базель-город и Базель-округ.