Федор Тютерев - Необыкновенные приключения юных кубанцев

- В Ленинграде будут знать наши позывные, пароль и другие подробности. Мы свяжемся с ними по рации, сообщим координаты, и за вами должны прислать людей.

- А если Кимбору не удалось этого сделать?

- Тогда я отвезу вас в другое безопасное место, где...

- Шеф, навстречу идет какое-то судно, - сообщил помощник, и капитан, недоговорив, поднялся. Вскочили и ребята, Андрей поднес к глазам бинокль

- Тоже грузовик, но поменьше, - сообщил он Марте. - На палубе не то мешки, не то тюки какие-то. А загружен до отказа - сидит по самую ватерлинию.

- Пап, ты и этот пустишь ко дну?

- Посмотрим, дочка, что они везут...

Сближаясь, подали сигнал остановиться.

- С чем следуете? - спросил у вышедшего на переговоры хозяина судна, одетого в гражданское.

- С грузом муки и сала. А что такое?

- Кроме команды, есть кто на борту?

- Есть, капитан, есть: - полдюжины красоток - пальчики оближешь! Твои, небось, оголодали?.. Могу парочку уступить!

Хозяин говорил с веселой фамильярностью - был, похоже, навеселе.

- Буду весьма признателен. Где грузились, что вам на днище присобачили магнитную мину?

- Не может быть!..

- Мой акустик слышит, как ее часы отстукивают ваши, может статься, последние минуты, - припугнул его капитан. - Немедленно перебирайтесь ко мне на борт, пока водолазы не сбросят эту адскую машину вниз!

- Спасибо, коллега! - уже более трезвым голосом заговорил тот. - Мы сейчас же покинем судно!

Команда муковоза спешно спустила шлюпку, шустро подгребла к отошедшей на приличное расстояние "спасительнице", перебралась за обрешетку. В их шлюпку пересели двое матросов и направились к муковозу. Тем временем капитан задраил рубку и дал погружение. Когда, отойдя, всплыли снова, за обрешеткой не оказалось ни одного человека. "Водолазы" вернулись.

- Садись, Андрюша, в шлюпку и поднимешься с ними на палубу, распорядился командир. - Найдите и переправьте сюда девушек.

Отыскать "красоток" труда не составило: все шестеро сидели в одной из незапертых кают. Это были и впрямь красивые, словно на подбор, девчонки лет 16 - 17-ти. Они со страхом поглядывали то на парня в военном, то на Андрея.

- Здрасьте, девочки! - улыбнулся им он.

- Здоровэньки булы, панове... - обозвалась одна из них.

Какой я тебе "панове"? Видишь - я русский!

- А хиба?.. Видкиль же вы узялысь?

- Вобщем, так: вопросы потом, а зараз быстренько одевайтесь и потеплей. Надевайте эти фрицевские бушлаты, не бойтесь. И поедем домой, ясно?

Девчонки мигом оделись и с опаской двинулись вслед за неожиданными спасителями. Матросы помогли спуститься в шлюпку, а на лодке их встретила Марта, провела в каюту к ребятам. Судно с грузом муки и сала взяли на буксир, чтобы попытаться доставить к голодающему Ленинграду.

На месте все обошлось, как нельзя лучше: Москва сообщила руководству города радиочастоту и пароль, необходимые для налаживания контакта с "Капитаном Икс". Такой контакт состоялся, и в указанное место под покровом ночи прибыла группа вооруженных людей. Здесь они узнали, что кроме ребят их ждет и приятный сюрприз - груз муки и сала, доставленные кем-то. Подводной лодки - и след простыл.

А незадолго перед тем в каюте капитана состоялся такой разговор:

- Папа, когда мы теперь увидимся снова? - Слезы одна за другой скатывались с ресниц, Марта смахивала их указательным пальчиком, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не разреветься.

- Не раньше, доченька, чем кончится эта проклятая война...

- Ты, папочка, береги себя, ладно?

- Обещаю. Мне очень хочется увидеть вас с мамой. Ты с нею ветретишься раньше - поцелуй ее и за меня. Крепко-крепко! А тебе, Андрюша, я завещаю беречь их и помогать, если я задержусь с возвращением.

- На меня можете положиться! - твердо пообещал Андрей.

Э п и л о г

В тот памятный вечер я дольше обычного задержался в редакции, порядком проголодался и потому спешил в столовую, пока та не закрылась. Шел сквериком по аллее, окаймленной живым, аккуратно подстриженным заборчиком, за которым с обеих сторон пестрело многоцветье роз. Половина бутонов уже распустилась и, видимо, благоухала. Но их аромат забивал надоевший до чертиков сернистый чад от постоянно смердящего террикона, возвышающегося над Горском городишком на Луганщине, куда после демобилизации в 1954-м году занесла меня судьба.

Уже на подходе обратил внимание на довольно некрасивое зрелище: на деревянном столовском крыльце в четыре ступени, облокотясь левой рукой на перила, стоял некий тип и, извиняюсь, мочился в палисад прямо на цветы... Рядом, задрав патлатую голову, тянул из горлышка "протвотанковой" другой, наверняка его дружок.