Джузеппе Боффа - История Советского Союза - Том 2. От Отечественной войны до положения второй мировой державы. Сталин и Хрущев. 1941 — 1964 гг.

Противоречие между идеологией и культурой связано с неудовлетворенной потребностью в политической демократии, появившейся после Сталина, что отразилось на противоречивых решениях известных съездов. Советское общество осталось иерархическим. Это утверждение не является предвзятым или чуждым природе и истории СССР, как до сих пор считают в Москве. Резолюции послехрущевских съездов действительно побуждают, хотя и в патерналистских формах, к большему участию граждан в управлении государством и в экономике. Нельзя отрицать, что страна нуждается в этом. Тем не менее такое участие развито слабо.

Круг тех, кто принимает участие в выработке решений, расширился. Мнение инженерно-технических работников приобрело большее влияние. Сами «приводные ремни» государства стремятся действовать менее однообразно. Сеть их «активистов», то есть лиц, помогающих осуществлять их функции, достаточно разветвлена. Вокруг конкретных /537/ проблем экономики, образования, социального обеспечения, труда сейчас проходят, по крайней мере среди компетентных лиц, более свободные дискуссии, чего никогда не было в прошлом. Само коллегиальное руководство стало не столько источником верных или ошибочных указаний обществу сверху, сколько местом посредничества и высшего арбитража между разными и противоречивыми стимулами, интересами, группами давления. Однако публичных дебатов довольно мало. Нет политических споров в печати. Высшая иерархия остается недоступной и окутанной тайной. Выборы – формальность. Сам тип отношений между правителями и управляемыми отражает длительное отсутствие демократических обычаев. Решения продолжают спускать сверху, не предоставляя широким массам граждан возможность влиять на них, – это влечет за собой распространение политической апатии, безразличия или инерции.

Сталинизм дорого обошелся не только самой стране. Сильно уменьшилось идейное влияние СССР именно тогда, когда Советский Союз достиг максимума своей силы. Это влияние было достаточно сильным, когда страна была слабой и изолированной. Тогда внешний мир активно защищался от «заразы» его пропаганды. Сейчас Советское государство устаревшими запретами защищается от чужих мыслей, хотя волны революции, которые потрясли и изменили старую Россию, распространились повсюду среди народов, увлекая за собой все новые социальные слои и новые политические силы.

Даже в странах, которые остались союзниками СССР и находились в его политическом и военном подчинении, СССР не мог добиться абсолютной гегемонии. Наоборот, в этих странах стали подвергать сомнению сталинскую систему. В Чехословакии назревший конфликт наиболее ярко проявился среди самих коммунистов. Правительств СССР предприняло военное вмешательство, боясь, что пример Чехословакии может оказаться привлекательным не только в странах Восточной Европы, но и в самом Советском Союзе. В Москве вспомнили венгерский прецедент, не поняв, что наряду с общи для обеих стран стремлением к большей самостоятельности существуют и глубокие различия в политической эволюции обеих стран. То, что в 1956 г. называли крайней мерой, к которой пришлось прибегнуть только из-за катастрофы, превратилось в своеобразную норму поведения между социалистическими странами. На этот раз с этим не могли согласиться даже те, кто тогда счел интервенцию меньшим злом.

Закат идейного влияния можно лучше показать на отношениях между СССР и коммунистическим движением. В 1969 г., когда Москва сумела наконец созвать международное Совещание коммунистических и рабочих партий, которое не удалось Хрущеву в 1964 г. представители многих партий не приехали, и даже приехавшие не были единодушны к моменту его окончания. Конфликт в Китае обострился. Несмотря на сближение с Югославией, остались существенные /538/ разногласия между двумя правительствами. После вмешательства в Чехословакии выявились разногласия с основными западноевропейскими компартиями. Таким же образом складывались отношения с компартиями других частей мира.

Однако это не означает, что сталинизм остался в своих первоначальных границах. Мы говорим не только о странах, где его насадил Сталин, хотя нельзя не отметить, что он и там нашел своих сторонников. Многие из основных сталинских понятий, укоренившихся в СССР, начали самостоятельную жизнь в других частях света. Детальный анализ этого явления – не наша тема. Однако некоторые общие замечания необходимы. Самый значительный Пример – Китай. Конфликт между двумя странами привел к глубоким политическим противоречиям, как внешним, так и внутренним, Но он вызвал не противопоставление общих концепций, а лишь споры и обсуждение их толкования и применения. Конечно, китайское общество при отдельном историческом анализе нельзя рассматривать так же, как и советское. Различия в прошлом и настоящем весьма значительны. Однако Китай не только защищал в полемике имя Сталина. Он принял его основные идеи, которые и среди китайцев встретили сильное сопротивление: социализм как полное огосударствление экономики; партия как руководящий институт государства; характер строя в Китае, весьма соответствующего собственным военным традициям; наконец, провозглашение единой официальной идеологии, аналогичной советской, с сильным акцентом на национализме («идеи Мао Цзэдуна») как силе, объединяющей страну.