Алексей Толстой: Царь Федор Иоаннович

Г о д у н о в

Я готов.

Ф е д о р Спасибо, шурин! Он ведь муж военный, Он взрос в строю, среди мечей железных, Пищалей громоносных, страшных копий И бердышей! Но он благочестив И, верно, уж на ласковую речь Податлив будет.

(К Дионисию.)

Ты ж, святой владыко, Лишь только за руки они возьмутся, Их поскорей благослови и слово Спасительное тотчас им скажи!

Д и о н и с и й Мой долг велит мне, государь, о мире Вещать ко всем, а паче о Христовой Пещися церкви. Аще не за церковь Князь Шуйский спорит с шурином твоим, Его склонять готов я к миру.

Ф е д о р

Отче, Мы все стоим за церковь! И Борис, И я, и Шуйский - все стоим за церковь!

Д и о н и с и й Великий царь, усердие твое Нам ведомо; дела же, к сожаленью, Не все исходят от тебя.

(Смотрит на Годунова.)

Намедни Новогородские купцы, которых За ересь мы собором осудили, Свобождены и в Новгород обратно, Как правые, отпущены, к соблазну Всех христиан.

Г о д у н о в

Владыко, те купцы С немецкими торгуют городами И выгоду приносят государству Немалую. Мы с ними разорили б Весь Новгород.

Д и о н и с и й

А ересь ни во что Ты ставишь их?

Г о д у н о в

Избави бог, владыко! Уж царь послал наказы воеводам Той ереси учителей хватать. Но соблазненных отличает царь От соблазнителей.

Ф е д о р

Конечно, шурин! Но самых соблазнителей, владыко, Ни истязать не надо, ни казнить! Им перед богом отвечать придется! Ты увещал бы их. Ведь ты, владыко, Грамматиком недаром прозван мудрым!

Д и о н и с и й Мы делаем, сколь можем, государь, Чрез увещанья. Но тебе еще Не все известно: старосты губные И сборщики казенных податей В обители входить святые стали, И в волости церковные въезжать, И старые с них править недоборы, Забытые от прежних лет!

Г о д у н о в

Владыко, Великий царь предупредил твое Печалованье. Что нас крайность сделать Заставила, уж то не повторится.

(Подает ему грамоту.) Вот грамота, владыко, о невъезде В именья церкви никаким чинам И о решенье всяких дел не царским, Но собственным твоим судом.

Ф е д о р

Да, отче, Он написал ее, а я печать Привесил к ней!

Д и о н и с и й

(пробегает грамоту)

Блаженны миротворцы! Когда правитель обещает мне И в остальных статьях все льготы церкви, Ее права и выгоды блюсти То прошлое да будет позабыто!

Ф е д о р Так, так, владыко! Отче Варлаам, Ты помоги владыке!

В а р л а а м

Государь, Что в деле сем святой владыко скажет, Я повторю охотно.

Ф е д о р

Отче Иов, И на тебя рассчитываю я!

И о в Правитель твой, великий государь, Незлобия и мудрости исполнен, А наше дело господу молиться О тишине и мире!

Ф е д о р

И тебя, Аринушка, прошу я: если Шуйский Упрется, ты приветливое слово Ему скажи. Оно ведь много значит Из женских уст и умягчает самый Суровый нрав. Я знаю по себе: Мужчине я не уступлю ни в чем, А женщина попросит иль ребенок, Все сделать рад!

И р и н а

Мой царь и господин, Как ты велишь, так мы и будем делать; Но наше слово, против твоего, Что может значить? Если только ты Им с твердостию скажешь, что их распря Тебя гневит, то князь Иван Петрович Ослушаться тебя не будет властен.

Ф е д о р Да, да, конечно, я ему велю, Я прикажу ему! А вы, бояре, Скорей зачните с ними разговор; Не стойте молча; хуже нет того, Как если два противника сошлись, Уж помирились, смотрят друг на друга, А все молчат...

К л е ш н и н

Мы рады говорить бы, Царь-государь, когда б его лишь милость, На Шуе князь, нам рты разинуть дал!

Ф е д о р Что ты понес? Какой он князь на Шуе?

К л е ш н и н А то, что он себя удельным князем, А не слугой царевым держит - вот что!

Кн. Х в о р о с т и н и н Твой дядька, царь, простить не может Шуйским, Что за Нагих вступаются они.

Г о л о в и н И что тебя хотели б упросить Царевича взять на Москву обратно.

Ф е д о р Димитрия? Да я и сам бы рад! Сердечный он! Ему, я чай, там скучно, А я-то здесь его бы потешал: И скоморохов показал смешных бы, И бой медвежий! Я просил Бориса, Не раз просил, да говорит: нельзя!

К л е ш н и н И в том он прав! Твой батюшка покойный Нагим недаром Углич указал; Он знал Нагих, он воли не давал им, И шурин твой на привязи их держит!

Ф е д о р Негоже ты, Петрович, говоришь, Они дядья царевичу, Петрович!

К л е ш н и н Царевичу! Да нешто он царевич? И мать его, седьмая-то жена, Царица нешто? Этаких цариц При батюшке твоем понабралось бы И более, пожалуй!

Ф е д о р

Полно, полно! Мне Митя брат, ему ж дядья Нагие. Так ты при мне порочить их не смей!

К л е ш н и н А что же мне, хвалить их, что они Тебя долой хотели бы с престола, А своего царенка на престол?