Артур Конан-Дойль - Жрица тугов

— И для мисс Воррендер тоже, я думаю, — заметил я.

— Да, эта смерть очень поразила её. Она поступила к нам всего за неделю до рокового дня. В тот день она уезжала в экипаже в Киркби-Лонсдэль для каких-то закупок.

— Меня очень заинтересовало всё, что Вы писали о ней, конечно, серьёзно, а не в шутку, надеюсь?

— Нет, нет, всё это святая правда. Её отца звали Ахмет Кенгхис-Кханом. Он был полунезависимым вождём какого-то города центральных провинций. Несмотря на брак с англичанкой, это был ярый фанатик-язычник. Он подружился с Нана-Саибом и принимал такое видное участие в Кунпурской резне, что правительство вынуждено было обойтись с ним очень сурово.

— Во время расставания со своим племенем она должна была быть уже взрослой, — заметил я. — А каковы её воззрения насчёт религии? В кого она пошла по этому пути — в отца или в мать?

— Мы никогда не поднимаем этого вопроса; между нами говоря, я отнюдь не считаю её слишком религиозной. Её мать была, без сомнения, очень достойной женщиной, и её дочь, помимо английского языка, недурно знает французскую литературу и замечательно играет на рояле. Да вот, прислушайтесь-ка.

В соседней комнате раздались звуки фортепьяно; мы смолкли и стали слушать. Сначала пианистка взяла несколько отдельных нот, точно колеблясь, играть или не играть. Потом пошли глухие неуверенные аккорды, и вдруг из этого хаоса звуков полилась могучая странная дикая мелодия, в которой слышался рёв труб и бряцание кимвалов.

Мелодия ширилась, росла, перешла в серебристую трель и кончилась тем же самым диссонансом, каким началась.

Затем стукнула крышка рояля, и всё стихло.

— Она занимается этим каждый вечер, — заметил мой приятель. — Не правда ли, красиво? Но ради Бога, не стесняйтесь, милый Гуго. Ваша комната вполне готова; я отнюдь не хочу мешать Вашим занятиям.

Я поймал Джона на слове и оставил его в обществе дяди и Копперторна, возвратившихся к тому времени в столовую. Я поднялся наверх и в течение двух часов прилежно штудировал врачебные узаконения.

Я думал было, что уж больше не увижу в этот день никого из обитателей Данкельтуэйта, но я ошибся. Около десяти часов вечера в дверь моей комнаты просунулась рыжеватая голова дяди Джереми.

— Удобно ли устроились? — спросил он.

— Как нельзя лучше, благодарю Вас.

— Желаю успехов! Главное не падать духом, — своей отрывистой скороговоркой произнёс он. — Покойной ночи.

— Покойной ночи, — ответил я.

— Покойной ночи, — повторил чей-то голос из коридора.

Я выглянул за порог и увидел высокий силуэт секретаря, огромной чёрной тенью скользивший за стариком.

Я вернулся назад и занимался ещё час, а затем лёг спать; но перед тем, чтобы заснуть, ещё долго размышлял о странном доме, жильцом которого я становился с этого дня.

На следующий день я встал рано и отправился на лужайку перед домом, где застал мисс Воррендер, собиравшую подснежники для букета к завтраку.

Я подошёл к ней, незамеченный ею, и невольно залюбовался её красотой и гибкостью, с какой она наклонялась, чтобы сорвать цветок. В каждом малейшем её движении была чисто кошачья грация, какой я ранее не видал ещё ни у одной женщины. Я вспомнил слова Терстона о впечатлении, произведённом будто бы ею на секретаря. Теперь я уже не удивлялся этому.

Услыхав мои шаги, она выпрямилась и повернула ко мне своё прелестное смуглое лицо.

— С добрым утром, мисс Воррендер, — начал я. — Вы, кажется, такая же любительница рано вставать, как и я?

— Да. Я всегда встаю рано на рассвете.

— Какая дикая картина! — заметил я, бросая взгляд на огромную площадь равнин. — Я в этих местах чужак не хуже Вас. А как Вы их находите?

— Я не люблю их, — откровенно призналась она. — Даже ненавижу. Холод мрак, бедность красок… Посмотрите-ка (она подняла букет), они называют это цветами! У них даже запаха нет.

— Да, Вы привыкли к более жгучему климату и к тропической растительности.

— О, да я вижу, что мистер Терстон уж рассказывал Вам обо мне, — с улыбкой заметила девушка. — Да, я привыкла любоваться кое-чем получше.

В этот момент между нами легла какая-то тень. Обернувшись назад, я увидел Копперторна. Он с натянутой улыбкой подал мне свою худую белую руку.

— Вы как будто уже научились сами находить дорогу в наших местах, произнес он, переводя глаза с моего лица на лицо мисс Воррендер и обратно. Позвольте предложить Вам эти цветы, мисс.

— Нет, благодарствуйте, — холодно отклонила она. — Я набрала их уже достаточно и пойду в комнаты.