Борис Акунин - Любовь к истории (сетевая версия) ч.12

chereisky

Еврейские Гитлеры созвучны бесноватому фюреру только на русский слух. По-немецки и вообще на латинице они пишутся (и, соответственно, произносятся) по-разному: они Gitler, а он Hitler. То же и на иврите и идише: они????? а он?????.

Об улице Пушкина (он же Фошкин) в Тель-Авиве я писал в комментах к предыдущему посту. Отцы города Ашдода тоже оказались большими ценителями русской культуры: в новом фешенебельном районе назвали улицы в честь Толстого и… Гоголя. Причем улица Гоголя пересекает улицу Праведников Мира (это израильское почетное звание, присваиваемое гражданам стран Европы, с риском для жизни спасавшим евреев от нацистов).

lobastova

нет такого паганого слова, которые не было бы дано еврею в качестве фамилии.

Причина: немецкие чиновники дававшие при переписи фамилии брали взятки. кто не мог или не хотел платить получали фамилию типа конского дерьма, — но по немецки:-)

lady_gavrosh

"…но сунуть чиновнику три рубля никто не расщедрился, чтобы назначил ребёнку красивую фамилию: Синайский или Иорданский; не дали даже рубля, чтоб записал попросту каким-нибудь Хайкиным или Ривкиным. Вот чиновник и разозлился. Другие писари тоже, бывало, шутили над неимущими бесфамильцами — запишут Соловейчиком, Персиком или, если нос особенно велик, Носиком, но этот проклятый гой на беду немножко знал идиш и нарёк Шмулика хуже некуда, задумал сироте всю жизнь отравить…"

chereisky

Одно из правил повседневной жизни, которые приходится усваивать эмигрантам на Западе: никогда не пытаться самостоятельно оказывать помощь лежащему на улице человеку, жертве аварии и т. п. Это можно делать, только если вы врач или специально этому обучены. В противном случае вы рискуете из сострадательного доброхота очутиться обвиняемым, по неосторожности причинившем вред пострадавшему. Затаскают по разбирательствам, адвокатам, а то и судам. А что же делать — неужели просто пройти мимо? Конечно, нет, нужно тут же позвонить в полицию или иную экстренную службу и дождаться их прибытия.

nadjavandelft

В нашей семье есть легенда. Лев Бронштейн во время каких-то переделок прятался в картире у моего прадеда, типографского рабочего А. Троцкого и потом — в память ли, в благодарность ли — взял себе его фамилию в качестве псевдонима.

Пострадали от этого потом многие Троцкие (как правило, выходцы из Троков — Тракая), кто-то сменил фамилию на Троицкий, кто-то — по другому: был, например, такой знаменитый профессор-античник Тронский.

А дед мой — архитектор Н. А. Троцкий — фамилию принципиально менять не стал, хотя ему предлагали, что назовут его именем улицу в Ленинграде, если он это сделает. Он говорил — "пусть этот Бронштейн свой псевдоним меняет, а я — не буду".

1 июля, 12:24

Ровно год назад наша несчастная Дума запустила мракобесный закон об уголовном наказании за «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений». Чего это они вдруг в ХХI веке озаботились подобной тематикой — черт их знает. Видимо, что-то личное.

В этой связи мне вспомнилась одна поучительная история.

Когда я сочинял повесть «Узница башни», где японец Маса учится у доктора Ватсона искусству написания детективных произведений, меня заинтересовала тема длинных и витиеватых заголовков, после которых саму книгу можно уже не читать. (Маса там в конце концов придумывает детектив с названием «Печальная новелла о благородной госпоже, хитроумно погубленной неверным супругом»).

Меня впечатлил титул книги 1710 года: «Дело Джона Этертона, Епископа Уотерфордского, что в Ирландии, каковой Епископ был осужден за греховную Нечистоту, свершенную с Коровой и иными Тварями, за что и был повешен в Дублине в 1640 году».

Заинтригованный столь многосторонним епископом, я немного погуглил и установил, что насчет Коровы — это позднейшие выдумки, а под «иными Тварями» имелись в виду всего лишь мужчины. Эка невидаль, разочаровался я, но стал читать дальше и был вознагражден.

С чувством глубокого удовлетворения я узнал, что проказник-епископ несколькими годами ранее развернул широкую кампанию против «содомитов», добиваясь для них смертной казни. И добился. «Нетрадиционные сексуальные отношения» стали считаться в Англии особо тяжким преступлением и за них отныне полагалась виселица.

На нее одним из первых и отправился преосвященный Этертон, вместе с «соучастником», мелким служкой. За что боролся, на то и напоролся.