Дэвид Гланц - Крах плана «Барбаросса». Сорванный блицкриг. Том II

Положение усугублялось и тем, что танки Красной армии, возглавлявшие атаки или же атаковавшие самостоятельно, действуя малочисленными или пусть даже многочисленными группами, практически не были оснащены радиооборудованием, зачастую они неслись в атаку без соответствующей поддержки сил пехоты или же эти силы были сметены пулеметным или минометным огнем немцев еще на начальных стадиях атак. Последнее было результатом отсутствия необходимых бронемашин пехоты, бронетранспортеров, и советские мотопехотинцы вынуждены были, идя в бой, подсаживаться на корму танков или же бежать вслед за идущими танками. Поэтому пусть даже весьма продуманно развернутая Коневым пехота и противотанковые подразделения, пусть даже при хорошо организованной огневой поддержке артиллерии и минометчиков, смогли нанести существенный урон врагу, отразить контратаку 7-й танковой дивизии к западу от реки Вопь 20 и 21 августа, но совершенно по-другому обстояло дело, когда 101-я и 1-я танковые дивизии и 127-я танковая бригада атаковали в начале сентября. Тимошенко, Конев и Рокоссовский и другие командующие их уровня к концу дня 3 сентября полностью сознавали реальное положение. Однако не следует слишком уж поспешно судить об упомянутых атаках. Их ожесточенность, даже свирепость, в том числе и тех, которые возглавлялись даже зелеными, малоопытными офицерами, а участниками боев были необстрелянные новобранцы, способны были впечатлить даже бывалых командиров вермахта. К полудню фактически 14-я и 28-я пехотные дивизии VIII армейского корпуса подверглись такому натиску, что через штаб 9-й армии, через генерала Штрауса, не на шутку встревоженный генерал Хейтц буквально умолял командующего группой армий «Центр» фельдмаршала фон Бока срочно прислать подкрепления из 9-й армии или даже из самой группы армий. Как выразился в своем дневнике в тот же вечер фон Бок: «Тяжелые атаки неприятеля на участке VII корпуса вчера и сегодня заставили предоставить в распоряжение 9-й армии 255-ю дивизию Ветцеля. Командование армии, еще сегодня утром заявившее, что готово обойтись своими силами, уже вечером срочно требует применения 162-й дивизии [из 2-й армии]. Я эту дивизию дать не могу до тех пор, пока на опасном участке у Смоленска у меня не будет собрано достаточно сил. Силы высвободятся лишь после спрямления Ельнинского выступа, а это произойдет не ранее 6 сентября; в тот же день согласно моему приказу в Смоленск по железной дороге должны прибыть части 183-й дивизии из Невеля. 162-я дивизия будет предоставлена 9-й армии лишь после 6 сентября, но предполагается направить ее на участок VIII корпуса Хейтца» 22.

Фактически две оборонявшиеся немецкие дивизии к концу дня 3 сентября обессилели настолько, что в дополнение к переброске фон Боком 255-й пехотной дивизии на передовую сам Хейтц вынужден был бросить в бой еще один полк сильно поредевшей 161-й пехотной дивизии в целях усиления грозившей рухнуть обороны 28-й пехотной дивизии. Даже если Тимошенко вместе со своими генералами и осознавал трудности, с которыми столкнулся, у него было в запасе три неоспоримых довода, чтобы крепко подумать, прежде чем прекратить контрнаступательную операцию. Прежде всего, Сталин и другие члены Ставки настаивали на продолжении операции с установкой «будь что будет». Во-вторых, поскольку Резервный фронт Жукова был буквально в двух шагах от существенного оперативного успеха на участке свой 24-й армии у Ельни, для закрепления успеха Тимошенко должен был добить восточный фронт 9-й армии хотя бы ради того, чтобы не допустить переброски немцами сил со своего участка на ельнинский. В-третьих, Брянский фронт Еременко, рассматриваемый Сталиным как важнейшая составляющая генерального контрнаступления, бросил львиную долю своих сил против танковой группы Гудериана, чьи операции и послужили толчком к началу контрнаступления.

Перед лицом перечисленных реалий и фактов у Тимошенко не оставалось иного выхода, кроме как попытаться завершить начатую им кровавую миссию у себя на фронте. Поэтому в ночь с 3 на 4 сентября командующий фронтом приказал своим армиям продолжать наступательные операции и на следующий день. Учитывая урон, нанесенный немцам его Западным фронтом за предыдущие три дня интенсивных боев, Тимошенко все еще полагал, что где-нибудь, но, вероятнее всего, на участках 16-й и 19-й армий, немецкая оборона неизбежно рухнет. Но это произойдет лишь в том случае, если Конев и Рокоссовский на полную мощность используют силы своих армий. Конев первым ответил на приказ Тимошенко, издав новый приказ о наступлении своей армии в 23:30 3 сентября: