Калоян Манолов - Великие химики. В 2-х томах. Т. I.

Надолго затянулся спор ученых, однако одна мысль не давала покоя молодому Бойлю: неужели Аристотель прав? Возможно ли, чтобы все тела состояли лишь из четырех элементов? И если это так, почему же алхимики не сумели найти философский камень и с его помощью превратить все вещества в золото? Этот вопрос следует решить с помощью эксперимента. «Ничего от слова, все от опыта» [42] «Ничьих слов не принимать на веру» — девиз, запечатленный на гербе Лондонского королевского общества (Английской Академии наук), одним из основателей и активнейшим членом которого был Бойль. Перефразированный стих 14 из «Посланий Горация» (Копелевич Ю. X. Возникновение научных академий: Середина XVII—середина XVIII вв. — Л.: Наука, 1974, с. 52). — вот истинный девиз науки.

Многие естествоиспытатели поддерживали в этом Бойля. Они нередко собирались в доме одного из ученых, чтобы вместе обсудить результаты своих опытов и сделать необходимые теоретические выводы. Некоторые из них имели большие лаборатории. Мечтал о собственной лаборатории и молодой Бойль, однако просить сестру о материальной поддержке не осмеливался. Пожалуй, лучшее, на что следует рассчитывать — это Стэльбридж [43] Стэльбридж — одно из доставшихся в наследство Бойлю имений в Англии. . Многочисленные постройки имения можно переоборудовать под лаборатории; к тому же оттуда рукой подать до Оксфорда, да и Лондон недалеко: можно будет по-прежнему встречаться с друзьями…

Они называли свою группу «Невидимый колледж» [44] Около 1645 г. в Грешем-колледже Лондонского университета начала собираться группа лиц, интересовавшихся новой наукой, особенно открытиями Галилея, Торричелли. Вскоре трудности, вызванные гражданской войной (закончилась в 1645 г.), побудили часть профессоров Грешем-колледжа перебраться в Оксфорд, где был создан кружок экспериментаторов во главе с Дж. Уилкинсом (см. прим. 15). В 1653 г. из Лондона в Оксфорд переехал и Бойль. В своих письмах он называл этот кружок “The invisible college” («Невидимым колледжем») (Копелевич Ю. X., ук. соч., с. 42, прим. 4). . Никто ее знал о встречах энтузиастов-экспериментаторов, целью которых были проблемы новой, зарождающейся науки.

В верхнем этаже замка в Стэльбридже размещались спальня, кабинет, просторная зала и богатая библиотека. Каждую неделю извозчик доставлял из Лондона ящики с новыми книгами. Бойль читал с невероятной быстротой. Порой он просиживал за книгой с утра до позднего вечера. Тем временем близились к завершению работы по оборудованию лаборатории. Кроме большой кирпичной, Бойль приобрел еще и железные печи, установленные на трех толстых железных подпорах. Эти печи были неимоверно тяжелые, однако их передвигали, если на то была необходимость. К концу 1645 года в лаборатории начались исследования по физике, химии и агрохимии. Бойль любил работать одновременно по нескольким проблемам. Обычно он подробно разъяснял помощникам, что предстоит им сделать за день, а затем удалялся в кабинет, где его ждал секретарь. Там он диктовал свои философские трактаты [45] Бойль скорее был руководителем лаборатории, нежели одиночкой экспериментатором. Под его началом работали многочисленные ассистенты и механики — они вели наблюдения и подробно разрабатывали проблемы, которые ставил перед ними ученый. Штат секретарей вел его обширную переписку и следил за сообщениями о новых научных открытиях (Boas M. Robert Boyle and seventeenth century Chemistry. —Cambridge: University Press, 1958, p. 6—7, 14—24; More L. T. The Life and Works of the honourable Robert Boyle, 1944). .

Ученый-энциклопедист, Бойль, занимаясь проблемами биологии, медицины, физики и химии, проявлял не меньший интерес к философии, теологии и языкознанию. Последователь Фрэнсиса Бэкона, по мнению которого основным источником знания был опыт, Бойль придавал первостепенное значение лабораторным исследованиям. Наиболее интересными и разнообразными были его опыты по химии. Бойль считал, что химия призвана стать одной из основополагающих наук в философии. Если для современников ученого химия была лишь искусством, помогавшим аптекарям делать лекарства, а алхимикам — искать философский камень, то для Бойля она была наукой, которая, отпочковавшись от алхимии и медицины, вполне может стать самостоятельной [46] Бойль так писал о новых задачах химии: «Химики до сих пор руководствовались чересчур узкими принципами, не требовавшими особенно широкого умственного кругозора; они усматривали свою задачу в приготовлении лекарств, в извлечении и превращении металлов. Я смотрю- на химию с совершенно иной точки зрения: я смотрю на нее не как врач, не как алхимик, а как философ. Я начертал здесь план химической философии, который надеюсь выполнить и усовершенствовать своими опытами и наблюдениями…» (Мейер Э. История химии от древнейших времен до нашего времени. — СПб, 1889, с. 85). Правилом предшественников Бойля в химии было: «Без огня мы не проводим никаких операций». Огонь считался основным средством разложения, а все продукты, полученные в результате обжига металлов или нагревания вещества (возгонка, или сублимация, и др.), считались элементами (Шамин А. Н., Химия становится наукой. — В кн.: Крицман В. А., Ч. I, ук. соч., с. 53-72). .