Стивен Хокинг - Вселенная Стивена Хокинга

Мало кто станет оспаривать справедливость и полезность слабого антропного принципа. Некоторые мыслители однако пошли дальше, предложив сильную его версию. В согласии с этой теорией существует либо множество разных вселенных, либо в пределах одной вселенной имеется множество разных областей, каждая с индивидуальной начальной конфигурацией и индивидуальным набором законов природы. Условия в большинстве этих областей не совместимы с возникновением сложных организмов, и только в небольшом числе вселенных, похожих на нашу, рождаются разумные существа и в свое время задают вопрос: «Почему Вселенная такова, какой мы ее видим?» Ответ прост: если бы она была иной, нас бы в ней не было!

Как мы знаем, законы природы диктуют много фундаментальных параметров вроде величины заряда электрона и отношения масс электрона и протона. Мы не можем, по крайней мере пока, предсказать эти числа теоретически и должны исходить из наблюдений. Быть может, однажды мы создадим полную единую теорию, которая продиктует нам значения всех этих величин, но не исключено, что некоторые из них – или даже все они – меняются от вселенной к вселенной или в пределах одной вселенной. Удивительно, что эти числа замечательно согласуются друг с другом, чтобы обеспечить возможность зарождения жизни. Например, если бы заряд электрона даже незначительно отличался от действительного, то звезды не могли бы «сжигать» водород и гелий или не могли бы взрываться. Разумеется, можно попробовать вообразить другие формы разумной жизни – что не удалось даже писателям-фантастам, – которым не требуется свет звезды вроде Солнца или не нужны тяжелые элементы, синтезируемые в недрах звезд и выбрасываемые в межзвездное пространство при взрывах. Тем не менее ясно, что только в небольшом количестве узких диапазонов значений фундаментальных констант становится возможным возникновение какой бы то ни было формы разумной жизни. Большинство наборов значений характеризуют вселенные, которыми, несмотря на всю их предполагаемую красоту, некому восхититься. Это можно рассматривать либо как аргумент в пользу божественного замысла при творении и выборе законов природы, либо как подтверждение сильного антропного принципа.

Против сильного антропного принципа, как объяснения наблюдаемого состояния Вселенной, есть ряд возражений. Прежде всего, что мы имеем в виду, когда говорим, что все эти вселенные существуют? Если они действительно отделены друг от друга, то события в другой вселенной не имеют никаких видимых проявлений в нашей. Поэтому следует прибегнуть к принципу экономии и исключить другие вселенные из теории. С другой стороны, если речь идет лишь о различных областях в единой вселенной, то законы природы должны быть одинаковы во всех этих областях, потому что иначе мы не могли бы непрерывно перемещаться из одной области в другую. В этом случае области различаются только своими исходными конфигурациями, и сильный антропный принцип сводится к слабому.

Второе возражение против сильного антропного принципа состоит в том, что он противоречит самому ходу истории науки. Представления человека о мире эволюционировали от геоцентрической космологии Птолемея и его предшественников через гелиоцентрическую космологию Коперника и Галилея к современной картине мира, в которой Земля – это средних размеров планета, обращающаяся вокруг рядовой звезды во внешней части заурядной спиральной галактики – одной из триллионов галактик в наблюдаемой Вселенной. При этом сильный антропный принцип постулирует, что вся эта исполинская конструкция существует лишь для нас. В это очень трудно поверить. Разумеется, Солнечная система является одним из необходимых условий нашего существования, и этот вывод можно распространить и на всю нашу Галактику, – нужно обеспечить возможность формирования первого поколения звезд, породивших тяжелые элементы. Однако похоже, что нет никакой необходимости ни в других галактиках, ни в том, чтобы на больших масштабах Вселенная была бы так однородна и единообразна во всех направлениях.

Было бы легче примириться с антропным принципом, по крайней мере в его слабом варианте, если бы удалось показать, что внушительное множество различных начальных конфигураций Вселенной в ходе эволюции приходят к состоянию, напоминающему наблюдаемое. Случись это, стало бы ясно, что вселенная, сформировавшаяся на основе некоторых случайным образом сложившихся начальных условий, должна содержать области, достаточно однородные и единообразные для зарождения разумной жизни. С другой стороны, если для основания мира, походящего на наблюдаемый, начальное состояние Вселенной требовало тонкой настройки, то вероятность наличия во Вселенной обитаемой области была бы крайне мала. В вышеописанной модели горячего Большого взрыва тепло не успело бы перейти от одной области ранней Вселенной к другой. Следовательно, в начальном состоянии температура должна была быть абсолютно одинаковой во всей Вселенной: это объяснило бы наблюдаемое тождество температуры реликтового излучения во всех направлениях. К подбору исходной скорости расширения также пришлось бы подойти с осторожностью: скорость текущего расширения должна быть все еще достаточно близкой к критической, но не допускающей сжатия. Это означает, что начальное состояние Вселенной действительно должно пришлось выбирать очень тщательно, если горячая модель Большого взрыва оставалась верной всегда. Было бы крайне трудно объяснить, почему у истоков Вселенная была именно такой, – разве что по воле Бога, пожелавшего создать существ, похожих на нас.