Стивен Хокинг - Вселенная Стивена Хокинга

Стивен : Курс физики в Оксфорде в то время был смехотворно простым. Можно было вообще не ходить на лекции, а лишь пару раз в неделю посещать семинары. Память особенно напрягать тоже было не нужно, достаточно было запомнить несколько уравнений.

Сью : Но ведь именно в Оксфорде вы заметили, что руки и ноги перестают подчиняться вам. Как вы тогда это себе объясняли?

Стивен : Первое, что я заметил, – это то, что мне стало труднее грести. Потом я упал с лестницы, выходя из студенческой комнаты отдыха. Я пошел к университетскому доктору, так как боялся, что у меня может быть сотрясение мозга, но он сказал, что у меня все в порядке, и посоветовал мне завязать с пивом. Сдав в Оксфорде выпускные экзамены, я уехал на лето в Иран. Когда я вернулся, то чувствовал себя гораздо хуже, но думал, что сказываются последствия расстройства желудка.

Сью : В какой момент вы признали, что с вами что-то неладно, и решили обратиться к врачу?

Стивен : Я был в Кембридже. На Рождество поехал домой. Была очень холодная зима, примерно 17 градусов мороза. Моя мама уговорила меня пойти покататься на коньках на нашем озере в Сент-Олбансе, хотя мне этого совсем не хотелось. Там я упал и поднялся с большим трудом. Мама сильно забеспокоилась и повела меня к семейному врачу.

Сью : Вы провели три недели в больнице, после чего вам сказали, что дело плохо?

Стивен : Я лежал в госпитале Святого Варфоломея в Лондоне (отец мой хорошо знал это учреждение). Я провел там две недели, сдавал анализы, но ничего конкретного мне не сообщали. Сказали только, что у меня не рассеянный склероз и что это нетипичный случай. Мне не говорили, каковы мои перспективы, но я понимал, что ничего хорошего меня не ждет, и поэтому даже не спрашивал.

Сью : В конце концов вам сказали, что вам осталось жить пару лет или около того. Теперь давайте отдохнем, Стивен, и послушаем вашу следующую пластинку.

Стивен : «Валькирия», акт первый. Это была также одна из первых пластинок, с Мельхиором и Леман в главных партиях. Сначала, перед войной, она была записана на скорости 78 оборотов, а в начале 1960-х ее переписали в новом формате. Когда у меня диагностировали заболевание двигательных нейронов, я обратился к Вагнеру, так как он со своим трагическим мистицизмом более всего соответствовал моему тогдашнему настроению. К несчастью, мой речевой синтезатор недостаточно образован и слишком мягко произносит букву «W». Для синтезатора фамилию композитора мне приходится писать как «V-A-R-G-N-E-R», чтобы она звучала более-менее похоже.

Четыре оперы цикла «Кольцо Нибелунга» – это величайшее творение Вагнера. Я ездил слушать его в Байройт в Германию со своей сестрой Филиппой в 1964 году. В то время я еще не очень хорошо был знаком с этим циклом, и вторая опера, «Валькирия», произвела на меня ошеломляющее впечатление. Она была поставлена оперным режиссером Вольфгангом Вагнером, и вся сцена тонула во тьме. Это любовная история о близнецах, Зигмунде и Зиглинде, которых разлучили в детстве. Они встретились спустя несколько лет, когда Зигмунд скрывался в доме Хундинга, мужа Зиглинды и своего противника. Отрывок, который я хочу послушать, – это рассказ Зиглинды о своей вынужденной свадьбе с Гундингом. В разгар свадебного торжества в зал входит старик. Оркестр играет тему Вальгаллы, одну из самых знаменитых в «Кольце». Старик-странник оказывается Одином, главным из богов, и отцом Зигмунда и Зиглинды. Он вонзает меч в ствол ясеня. Этот меч предназначен для Зигмунда. В конце акта Зигмунд вынимает меч, и брат с сестрой скрываются в лесу.

Сью : Когда знакомишься с историей вашей жизни, Стивен, возникает впечатление, что смертный приговор, вынесенный вам, возродил вас к жизни, или, говоря другими словами, жизнь для вас стала самым главным.

Стивен : Первой реакцией была глубокая депрессия. Мне казалось, что болезнь моя очень быстро прогрессирует. Мне не хотелось ничего делать, не хотелось работать над диссертацией, потому что я не знал, успею ли ее закончить. Но затем дела пошли на лад. Болезнь перестала прогрессировать, и я опять принялся за работу, в частности продолжал разрабатывать теорию возникновения Вселенной в результате Большого взрыва.

Сью : Вы даже сказали в одном интервью, что вы сейчас более счастливы, чем до болезни.

Стивен : Да, сейчас я более счастлив. До своей болезни я был очень утомлен жизнью. Но перспектива ранней смерти заставила меня понять, что жизнь – такая штука, ради которой стоит жить. Мы так много можем успеть сделать, каждый из нас. Я очень рад тому, что сделал скромный и в то же время существенный вклад в копилку человеческих знаний, несмотря на свою болезнь. Конечно, я счастлив, но любой человек может достигнуть больших успехов, если сильно постарается.