Коллектив авторов - Квантовый мир. Невероятная теория в самом сердце мироздания

– Это прекрасно, что он продолжил добиваться других целей, но я все еще задаюсь вопросом, в каком направлении он бы пошел, если бы получил больше поддержки в мире физики.

– Почему он не получил той поддержки?

– С теорией относительности Альберт Эйнштейн предложил миру закуску перед основным блюдом, благодаря которой его стало легче проглотить. Мой отец всего лишь предложил основное блюдо. Тем, кто находился на вершине Олимпа всей физики – Эйнштейну и Нильсу Бору, – сложно было сказать: «Мы решили позволить этому юноше сбить нас с ног». Он отправился в Копенгаген в 1959 году, наивно веря, что изменит мнение Бора. Я думаю, этот момент был определяющим в его жизни. После него он замкнулся в себе.

– Проявлялись ли у него какие-либо признаки депрессии перед этим?

– Ну, в нашей семье безумство наследственно: его мать страдала психическими расстройствами, а моя сестра покончила с собой. Но Копенгагенская ситуация могла поразить любого, у кого не было таких проблем, и вогнать в депрессию.

– Помогает ли знание о его теории понять его как личность?

– Это помогает снять с него ответственность за любые недостатки в качестве отца, потому что мы имеем дело с тем, кто выше нас, если говорить о работе сознания. Эйнштейн тоже не был отличным семьянином. Не думаю, что этих людей нужно заставлять придерживаться стандартных норм.

– Его теория предполагает, что каждый выбор, который мы делаем, порождает появление набора параллельных реальностей, и это довольно сложная для осознания идея. Подействовала ли она на Ваше собственное мировоззрение?

– Нет, поскольку я не гениальный физик. У меня очень много дел в этом мире, и я мыслю прямолинейно, насколько это возможно. Это может означать кучу плохого в параллельных вселенных – но если так устроен мир, то так тому и быть.

Каждое решение, которое вы принимаете, может породить параллельные вселенные, где люди страдают из-за вашего выбора. Здесь Роуэн Хупер, главный редактор журнала New Scientist, исследует моральный смысл мультивселенной.

«Мультивселенная волнует меня. Если многомировая интерпретация верна – а многие физики думают именно так, – мои действия определяют не только мой жизненный путь, но и жизненные пути моих двойников из других миров. Должен ли я переживать о параллельных Роуэнах, которые, в конце концов, страдают в результате моих действий? Как мне жить, зная, что я один из многочисленных Роуэнов в мультивселенной и что последствия моих решений распространяются дальше того, что я в принципе могу знать?

Вы, возможно, думаете, что мне всего-то стоит перестать обращать на это внимание. Как-никак, многомировая интерпретация гласит, что я никогда не встречусь с другими копиями меня. Так почему надо о них волноваться? Ну, большинство из нас пытаются жить по моральным принципам, поскольку мы считаем, что все наши действия влияют на других людей, даже на тех, которых мы никогда не увидим. Мы переживаем о том, как наши покупательские привычки влияют на рабочих в дальних странах; о том, как еще не родившиеся поколения будут страдать от наших выбросов углекислого газа. Так почему мы не можем немного поволноваться о наших других “я”?»

Макс Тегмарк, профессор физики Массачусетского технологического института, с пониманием относится к дилемме Хупера. Будучи главным сторонником мультивселенной, он хорошо подумал о том, что значит жить в одной из вселенных. «Я чувствую сильное родство с параллельными Максами, даже если никогда не получится с ними встретиться. Они разделяют мои ценности, мои чувства, мои воспоминания – они ближе мне, чем братья», – говорит Тегмарк.

Принятие космической точки зрения мешает Тегмарку себя жалеть: всегда есть другой Макс, находящийся в худшем положении, чем он. Физик говорит, что теперь, если едва избегает столкновения во время вождения, воспринимает этот опыт более серьезно, чем до того, как узнал о мультивселенной.

«Мы не можем предотвратить ее последствия, – говорит Хупер. – Каждый раз, когда мы принимаем решение, предполагающее вероятность, например взять ли зонт в случае дождя, оно приводит к тому, что Вселенная ветвится. В нашей Вселенной мы берем зонт и остаемся сухими, в другой – не берем и промокаем. Фундаментальное разнообразие вселенных заставляет нас делать подобные выборы».