Леонард Млодинов - Стивен Хокинг. О дружбе и физике

– Привет, Стивен! – произнес я, хотя он и не поднимал глаз. – Рад видеть тебя. Как хорошо быть здесь. Мне нравится Кембридж!

Он по-прежнему не смотрел на меня. Я подождал минутку. Мне стало неловко. Затем, чтобы нарушить тишину, я сказал:

– Мне не терпится начать новую книгу.

В то же мгновение я пожалел о сказанном. Глупое клише, подумал я, и в любом случае оно не спасло положения. В комнате продолжала висеть тишина. Более того, сказанное мной было, строго говоря, неверно. Мы уже проделали часть работы во время двух последних визитов Стивена в Калтех. Но все, что мы сделали до сих пор – обсудили в самых общих чертах, о чем будет эта книга. Пока ни одного слова не было написано.

Я подумал, что бы мне еще такое сказать. Что-нибудь этакое умное. Ничего не приходило в голову. Наконец я заметил, что у Стивена подергивается щека. Так он начал «печатать». На его очках был установлен датчик, который регистрировал эти подергивания и переводил их в кликанья мышки. Это позволяло ему выбирать буквы, слова и целые фразы из списков, по мере того как курсор двигался по экрану. Все это было похоже на некую компьютерную игру. Так как он начал печатать, я подумал, что он собирается ответить на мой неуклюжий лепет. Он мне скажет что-нибудь, и обстановка разрядится. И действительно вскоре он заговорил своим механическим голосом. Стивен произнес единственное слово:

– Банан.

Я опешил. Пролететь шесть тысяч миль, оказаться в Кембридже на два дня раньше назначенного срока, чтобы отдохнуть перед встречей с ним – и все это для того, чтобы услышать в ответ этот «банан»?! Что это значит – вы приветствуете человека, а он в ответ произносит название фрукта? Я погрузился в размышления. Но в этот момент Санди, его сиделка, вскочила с кушетки, на которой сидела и читала книгу.

– Банан и киви? – спросила она.

Стивен поднял брови, что означало «да».

– И чай?

Он вновь сделал подтверждающий жест.

Санди направилась на мини-кухню, расположенную за спиной Стивена, а он наконец поднял на меня глаза. Наши взгляды встретились. И теперь слова ему не понадобились. Его взгляд, теплый и счастливый, обезоружил меня. Я ощутил вину за то, что был нетерпелив. Он снова начал печатать. Через минуту прозвучали долгожданные слова:

– Добро пожаловать в DAMTP !

Мы обошлись без лишнего обмена любезностями. Это было хорошо, потому что я хотел поскорее приступить к работе. Но в этот момент в комнату вошел мужчина средних лет. Это был профессор Кембриджа, известный в узких кругах космолог. Я его узнал но, хоть убей, не мог вспомнить, как его зовут. Он не представился, а Стивен не пожелал тратить энергию на то, чтобы представить нас друг другу.

– Я хочу поговорить с вами о Даниэле, – сказал он Стивену, игнорируя мое присутствие. – У вас найдется минута?

Подобные вторжения потом не раз будут раздражать меня. В любую минуту мог войти кто-то и прервать нас на середине нашей работы. «Буквально на одну минуточку», – говорили они. Вскоре я понял, что «одна минуточка» – это эвфемизм, означающий как минимум полчаса. Вклинившись в разговор, коллеги Стивена обычно надолго отвлекали его. Это меня сильно беспокоило, а Стивену, похоже, было все равно.

Стивен поднял брови, что означало «да». А для меня это означало, что я должен подождать. Сначала беседа показалась мне интересной. Речь шла о том, что средства для выплат стипендии некоему студенту Даниэлю закончились, а он еще не окончил работу над своей диссертацией. Но он усердно работает и у него есть хороший задел. Может ли факультет выделить дополнительные средства для его поддержки и окончания работы? Стивен, как руководитель группы общей теории относительности, отвечал за распределение грантов студентам и молодым защитившимся ученым. Предполагалось, что эти гранты будут использованы ими на повседневные расходы, путешествия и прочие нужды.

Через несколько минут я утратил интерес к беседе. Я начал оглядывать комнату. Она была более или менее прямоугольной, и на одной из ее длинных сторон находилась дверь. В стене напротив располагались окна, которые пропускали много света и открывали прекрасный вид на сказочный университетский комплекс.

При входе в кабинет Стивена вы видели его письменный стол по левую сторону от входной двери, перпендикулярно к окнам. Кушетка находилась справа, ее спинка опиралась на подоконник. Позади стола Стивена располагалась мини-кухня – высокий длинный кухонный стол с раковиной и электрическим чайником. На этой же стене еще оставалось место для полок с книгами. Справа и слева от двери висели доски, исписанные уравнениями, нацарапанными его многочисленными студентами и сотрудниками. Там же висело обработанное с помощью фотошопа изображение Стивена в компании с Мэрилин Монро, к которой в молодости он испытывал чудную и нерушимую симпатию.