Нил Тайсон: На службе у войны: негласный союз астрофизики и армии

Первые несколько лет после событий 11 сентября были хорошим временем для того, чтобы работать в контрактных войсках, в военно-инженерной компании или на гигантской аэрокосмической фирме. Вьетнам отодвинулся куда-то очень далеко. Процветали «Блэкуотер», «Бектэл», «Халлибартон», KBR [11]и подобные им; прибыльность в одном только глобальном аэрокосмическом и оборонном секторе выросла почти на 90 % при 60 % роста глобальных инвестиций. Одно упоминание слов «терроризм» или «национальная безопасность» тут же объединяло либеральных демократов и консервативных республиканцев.

С окончанием холодной войны аэрокосмической промышленности пришлось пройти полосу резких сокращений и консолидации. На день избрания Рейгана президентом в стране функционировало семьдесят пять аэрокосмических компаний; к моменту падения Берлинской стены слияния и поглощения оставили от них шестьдесят одну, и, наконец, когда башни-близнецы рухнули и превратились в тучу едкой пыли, в отрасли насчитывалось всего пять титанов: Lockheed Martin, Boeing, Raytheon, Northrop Grumman и General Dynamics. В течение десятилетия около 600 000 ученых и техников потеряли работу; утраты в опыте и интеллектуальном капитале не поддаются подсчету.

Терроризм пришел на помощь – если не американским научно-техническим работникам, то уж, конечно, американским промышленникам. В этом большую роль сыграл и вышедший в 2001 году окончательный отчет Комиссии по оценке национальной безопасности США в космическом пространстве, лучше известной как Космическая комиссия Рамсфелда, по имени ее агрессивно настроенного председателя – при президенте Джордже У. Буше он занял пост министра обороны. В этом докладе указываются примеры уязвимых мест в национальной обороне и враждебных действий против США; он призывает к проведению политики устрашения, к реализации прорывных технологий, к доминированию в космосе, к привлечению частных промышленных предприятий, к предотвращению «космического Пёрл-Харбора» (постоянно повторяющийся в докладе оборот). Документ требует «демонстрации военной мощи на всех трех направлениях, «космос – Земля», «Земля – космос» и «космос – космос», с целью обеспечения положения Соединенных Штатов как «ведущей космической державы мира». Он декларирует, что Америка должна быть способной «защитить свои космические системы от агрессивных действий и нейтрализовать враждебное США использование космического пространства». В общем, в докладе намечена грандиозная и ничем не ограниченная программа действий [12]. Он был опубликован ровно за восемь месяцев до событий 11 сентября; слово «терроризм» повторяется в нем многократно, хоть Усама бен Ладен упоминается всего однажды. Можно сказать, что уровень опасности на его страницах устойчиво остается красно-оранжевым.

Одним из краеугольных камней рамсфелдовской системы космической безопасности была противоракетная оборона: та самая, вызывающая большие сомнения технология перехвата баллистических ракет, разработка которой анонсирована в 1983 году Рональдом Рейганом в качестве первоочередной цели. Эту концепцию сразу же прозвали «Звездными войнами». В рамках бюджета 2001–2004 годов – первого президентского срока Джорджа Буша – сумма контрактов на противоракетную оборону у «Боинга» удвоилась, у Lockheed Martin более чем удвоилась, у «Рэйтеона» почти утроилась, у Northrop Grumman упятерилась. Если вспомнить, что в тот же период вклады аэрокосмических компаний в избирательные кампании обеих партий исчислялись десятками тысяч долларов, миллиардные суммы многолетних контрактов корпораций в области противоракетной обороны выглядят более чем достойной прибылью на скромные инвестиции! [13]Бюджет Министерства обороны на программу «Звездных войн», составлявший 5.8 миллиарда долларов в 2001 году, в 2004-м достиг 9.1 миллиарда. Еще в самом начале своего срока полномочий администрация Буша вышла из Договора о противоракетной обороне 1972 года, сумев, таким образом, избежать международных ограничений на испытания космических ракетных технологий и позволив вновь переименованному Агентству по противоракетной обороне выполнить возложенную на него задачу.

Рост общих военных расходов в 2001–2004 годах был столь же впечатляющим, как и рост расходов на программу «Звездных войн». Формальные бюджетные полномочия для оборонных расходов – квота, выделенная Министерству обороны, Министерству энергетики, NASA и другим агентствам на подписание новых контрактов и размещение новых заказов, – выросли с 329 миллиардов долларов в 2001 году до 491 миллиарда в 2004-м. Тем временем предельная сумма кредитов на американские военные расходы с учетом предварительно утвержденных платежей стремилась к цифре в триллион долларов в год, не считая таких дополнительных расходов, как неофициально раздаваемые в Багдаде упакованные в пленку миллиардные пачки купюр [14]. Действительно ли эти расходы усилили национальную безопасность Соединенных Штатов, остается спорным вопросом.