Виктор Комаров - Тайны пространства и времени

А ведь именно такие ученые, как Козырев, – генераторы необычных, оригинальных идей и прокладывают новые пути в науке.

К великому сожалению, жизненные обстоятельства сложились против Козырева. Но новое слово сказано, попытка сделана. И не должна быть забыта. Столько уже было случаев, когда новаторские идеи, высказанные учеными в нашей стране, не находили отклика в советской науке, а затем получали блестящее развитие за рубежом. История не должна повториться. Исследования профессора Козырева ждут своих продолжателей. И только тогда можно будет обоснованно судить о том, открывают ли они новое окно в мир или являются очередным тупиковым путем. Выяснение «тупиков» тоже имеет колоссальное значение для развития науки… Оно не только позволяет экономить силы, но и направляет исследования по более перспективным направлениям.

Итак, надо потрудиться – проблема того стоит.

В первой и второй частях нашей книги мы познакомили читателей главным образом с основными свойствами пространства и времени как основополагающих форм существования материи, материального мира. Заключительную же часть книги мы посвятили физическим и некоторым другим процессам, которые протекают в пространстве и времени окружающего нас мира.

Известный физик-теоретик Е. Вигнер в одной из своих работ заметил, что в современной физике можно выделить три уровня понимания явлений природы: первый – информация о различных явлениях, второй – законы природы, определяющие связи между явлениями; и третий – так называемые симметрии, устанавливающие связи между законами.

Однако к этому следует добавить, что в физической науке существуют еще и так называемые принципы, занимающие совершенно особое место и охватывающие широкий круг разнородных явлений. Порой такие принципы вытекают из анализа реальных фактов и явлений, обобщения общепризнанных фундаментальных физических теорий, порой они формулируются на основе общечеловеческого опыта и здравого смысла. Иногда они определяют направление исследований в той или иной области, становятся идейной основой фундаментальных научных теорий, иногда носят характер «запретов». Но в любом случае они играют важнейшую роль в процессе научного познания окружающего мира, в развитии естествознания. В то же время, воспринятые как некие «абсолютные истины», они могут превращаться в своеобразные тормоза, препятствующие дальнейшему развитию науки. Опыт истории естествознания показывает, что от некоторых принципов с течением времени приходилось отказываться, другие, в свое время возникнув, продолжают существовать и по сей день.

С некоторыми из них мы подробно познакомили читателей в первых двух частях этой книги. И о них мы лишь кратко упомянем в данной главе, обратив внимание на некоторые важные аспекты, которых мы до этого не касались или почти не касались.

Как мы уже говорили, в фундаменте классической физики, основанной Галилеем и Ньютоном и их последователями, лежал объединяющий принцип «механического детерминизма». Речь идет о связи причин и следствий, о том, что одинаковые явления всегда порождают абсолютно одинаковые следствия. Из этого следовало, что зная «начальные условия», можно с точностью вычислить развитие дальнейших событий сколь угодно далеко в будущее.

Однако претензии классической механики на абсолютно точное и исчерпывающее описание всех без исключения событий и явлений на основе чисто механических закономерностей потерпели крушение. Оказалось, что природа устроена гораздо сложнее. Это особенно отчетливо проявилось при изучении явлений микромира.

В рамках классической механики, в тех случаях, когда изучается движение какого-либо тела, например, кометы или артиллерийского снаряда, выпущенного из артиллерийского орудия, мы в принципе можем с какой угодно точностью одновременно измерить скорость его движения и положение в пространстве. Но если речь идет о движении микрочастицы, то вступает в действие так называемый принцип неопределенности, впервые сформулированный выдающимся немецким физиком Вернером Гейзенбергом и пришедший на смену принципу механического детерминизма. Если мы станем одновременно измерять скорость движения интересующего нас микрообъекта и его координаты, то чем точнее мы определим скорость, тем неопределеннее окажется его положение в пространстве. И наоборот. Это означает, что в микромире законы классической механики принципиально неприменимы, и мы не в состоянии точно вычислить траекторию микрочастицы. И не потому, что не умеем это сделать, а потому, что такой траектории не существует. Получается, что одна и та же частица может в одно и то же время находиться… и «там», и «здесь». Не частица, а своеобразное облако.