Владимир Карцев - Магнит за три тысячелетия (4-е изд., перераб. и доп.)

"Ландау нравилось делать заявления, шокирующие представителей буржуазного

общества. Когда мы были вместе с ним в Копенгагене, я женился. Он одобрил мой

выбор (и играл в теннис с моей женой). Однажды он спросил нас, как долго мы

собираемся быть вместе. Когда я ответил, что, конечно же, весьма долгое время и

что у нас нет никаких намерений расторгнуть брак, он разволновался и сказал, что

только капиталистическое общество может заставить своих членов испортить саму по

себе неплохую вещь, чрезмерно продляя ее таким способом".

В 1937 г., поссорившись с директором Ленинградского физико-технического института

(ЛФТИ) А.Ф.Иоффе и руководством Харьковского университета, где он работал после

ЛФТИ, Л.Д.Ландау появляется в Москве. П.Л.Капица приглашает его в Институт

физических проблем, и Ландау немедленно соглашается.

Он сразу же начинает активнейшую деятельность в новых малоразработанных и важных

направлениях — в теории фазовых переходов, статистической теории атомных ядер,

каскадной теории электронных ливней… Основное внимание его занимает загадка

непонятного явления, открытого П.Л.Капицей, — сверхтекучести.

Ландау предположил, что жидкий гелий представляет собой некоторый конгломерат из

двух жидкостей, находящихся в различных квантовых состояниях. Этим он и объяснял

одновременные встречные движения жидкого гелия.

Вокруг талантливого физика довольно быстро сформировалось окружение, "школа

Ландау". Попасть туда было нелегко, "теорминимум" включал десять дисциплин, за

28 лет всего 43 человека сдали эти экзамены целиком. Рекорд (два с половиной

месяца) остался за Померанчуком, обычно у соискателей на подготовку и сдачу

экзаменов уходило до трех лет.

На теоретических семинарах можно было говорить о любой проблеме теоретической

физики. Со времени стажировки в Копенгагене у Н.Бора Ландау вместе с тогдашними

коллегами В.Вайскопфом и Р.Пайерлсом взяли за правило не придерживаться узких

специализаций, чтобы всегда видеть физику целиком. Атмосфера обсуждений была

предельно демократичной, можно было резко критиковать взгляды другого при

условии, что критика шла на пользу обсуждаемому предмету. Неслучайно, что эта

творческая атмосфера способствовала созданию знаменитого "Курса теоретической

физики", разросшегося впоследствии до десяти томов и выполняющего функции

камертона советской науки.

Курс стал издаваться с 1938 г.; авторами выступили тогда Ландау и его друг

Евгений Михайлович Лифшиц. Без Лифшица курс никогда бы не увидел света. Гений

Ландау имел одну особенность — он писал с колоссальным трудом даже письма.

Лифшиц говорил об этом:

"Ему было нелегко написать даже статью с изложением собственной (без соавторов!)

научной работы, и все такие статьи в течение многих лет писались для него

другими. Непреодолимое стремление к лаконичности и четкости выражений заставляло

его так долго подбирать каждую фразу, что в результате труд написания чего

угодно — будь то научная статья или личное письмо — становился мучительным".

Все книги Ландау написаны в соавторстве с Е.М.Лифшицем, А.С.Ахиезером,

А.И.Китайгородским, Ю.Б.Румером, А.Я.Смородинским; это же относится и к

большинству его статей. Если отвлечься от соавторства с Р.Пайерлсом, Э.Теллером

и другими крупными зарубежными физиками, основной массив совместных работ Ландау

падает на сотрудничество с его многочисленными учениками (А.А.Абрикосов,

Е.М.Лифшиц, И.А.Померанчук, И.М.Халатников и др.).

Жизнь и творчество Ландау неотделимы от жизни и творчества его учеников. Ландау

выработал, как говорит академик Капица, "крайне своеобразный процесс

исследования, основная особенность которого заложена в том обстоятельстве, что

трудно отделить собственную работу Ландау от работы его студентов. Трудно

представить, как он мог бы успешно работать в столь различных областях физики

без своих студентов".

В школе Ландау были глубоко восприняты и развиты традиции научного общения,

бережно пестовавшиеся в лучших европейских физических школах (в кавендишской у

Дж. Томсона и Э.Резерфорда, в копенгагенской у Н.Бора). Достаточно сказать, что

научное общение Ландау было настолько интенсивным, что он мог бы не читать

физических книг и журналов, черпая информацию у студентов и коллег на своих

бурных семинарах.