Владимир Секерин - Теория относительности — мистификация ХХ века

Просто и «гениально»!

Этим шулерским трюком получена неуязвимость теории относительности в течение такого длительного времени. Перед физиками она защищена философской направленностью, перед философами — технической сложностью, а перед всеми остальными — казуистической запутанностью и политиканством.

Позже Лоренц не увидел в теории относительности и отдаленно своего детища, поэтому никогда не претендовал на соавторство. В изложении Эйнштейна эта теория перестала даже напоминать физическую теорию. В ней уже не материальные тела при движении, взаимодействуя с эфиром, меняли свои формы в пространстве и времени, как у Лоренца, а сами пространство и время утратили свои классические формы. Если Лоренц молчаливо отвергал теорию относительности, то другие выступали открыто. Эти выступления апологеты махизма выдают как проявление косности и тупоумия. Так Н. Гарднер писал: «Многие ученые оказались неспособными освободиться от старого, ньютоновского образа мыслей. Они во многом напоминали ученых далеких дней Галилея, которые не могли заставить себя признать, что Аристотель мог ошибаться. Сам Майкельсон, знания математики которого были ограничены, так и не признал теории относительности, хотя его великий эксперимент проложил путь специальной теории относительности».

Нет, здесь не косность и тупоумие, — приводимые слова на самом деле являются свидетельством стойкости и глубокого понимания Майкельсоном сути проблемы.

«Позже в 1935 году, — продолжает Гарднер, — когда я был студентом Чикагского университета, курс астрономии читал нам проф. Вильям Макмиллан, широко известный ученый. Он открыто говорил, что теория относительности — печальное недоразумение. Мы, современное поколение, слишком нетерпеливы, чтобы чего-нибудь дождаться, — писал Макмиллан в 1927 году. — За сорок лет, прошедших после попытки Майкельсона обнаружить ожидавшееся движение Земли относительно эфира, мы отказались от всего, чему учили нас раньше, создали постулат, самый бессмысленный из всех, который мы смогли только придумать, и создали неньютоновскую механику, согласующуюся с этим постулатом. Достигнутый успех — превосходная дань нашей умственной активности и нашему остроумию, но нет уверенности, что нашему здравому смыслу» [26, с. 112].

Отдающая предпочтение суждению перед опытом, способствующая размыванию критериев истинности наших знаний, как естественнонаучных, так и социально-исторических, дискуссионная гипотеза используется определенными силами в политической борьбе, почему ее и не постигла пока участь многих других гипотез, оказавшихся научно несостоятельными. Ее утверждению способствовало и то, что, по замечанию А. К.Тимирязева, «теория относительности — такая область физики, которая не только существенных, но даже предполагаемых практических приложений не имеет» [24, с. 164, Т.2].

Теория относительности является зеркальным отображением эфирной теории, поэтому критика теории относительности сторонниками эфирной теории носит поверхностный, несерьезный характер. Эфиристы выступают против бестелесной сущности теории относительности, (волны есть, а среды, носителя волн нет), поэтому некоторые их них именуют ее идеалистической, но они не против всех ее нелепостей. Например, на страницах журнала «Изобретатель и рационализатор» О. Горожанин, весьма остроумно и аргументировано показал логические противоречия в теории относительности. А в конце статьи пишет: «…все оказывается на своих местах, если преобразованиям Лоренца вернуть изначальный смысл: v — не скорость по отношению к произвольно движущейся инерциальной системе, а абсолютная скорость в неподвижном и не увлекаемом эфире» (№ 8, 1988 г., с. 22).

«Превосходное» заключение! Как будто он не знает о противоречиях эфирных теорий опытам и наблюдениям, или эти противоречия ему не указ?!

Подобный же смысл и выводы содержатся в работе А. А. Денисова «Мифы теории относительности», Вильнюс, 1989 г., с той лишь разницей, что в ней меньше ясности и остроумия при изложении, чем у О. Горожанина. В интервью «Литературной газете» (28.02.90) депутат Верховного Совета СССР А. Денисов жалуется на неприятности с публикациями, подобными его: «К примеру, те же сложности возникли у академика А. Логунова, когда он захотел издать книгу, где также подверг критике признанную теорию».

Сложности вице-президента АН, ректора МГУ, члена ЦК КПСС А. Логунова — специфические. Издательства университета, которое находится в его ведении, и где он издает свои труды, журналов «Наука и жизнь» с полемическими статьями А. Логунова и В. Гинзбурга, «Докладов АН», обязанных печатать работы академиков, а также трибуны ЮНЕСКО и кафедры МГУ, с которых выступал академик, излагая свои взгляды, явно недостаточно. Требуется еще, чтобы опубликованное и высказанное воспринималось соответствующим образом. Но ведь у академика А. Логунова теория хоть и «новая», но опять же релятивистская, новизны в ней мало, а пороки те же, что в «старой».