Коллектив авторов - Новые идеи в философии. Сборник номер 9

На втором месте я назвал метод анкет. По правде сказать, анкеты теперь не очень уважаются, и нужно сознаться, что бóльшая часть организованных до сих пор анкет, особенно в Америке, весьма мало содействовали успехам науки. Но это зависит исключительно от того, что инициаторы их почти совершенно не умели использовать данные, прошедшие через их руки. Стэнли Холл, например, устроил известную анкету о гневе, и констатирует, на основании полученных ответов, что в гневе некоторые из его корреспондентов краснеют, другие бледнеют, что одни из них бьют попавшиеся им под руки предметы, другие же этого не делают, что после кризиса одни испытывают чувство стыда, другие – экзальтации и т. д. Теперь было бы чрезвычайно интересно узнать, краснеющие или бледнеющие особы охотнее бьют предметы, что чаще следует за сильными физическими проявлениями гнева: стыд или экзальтация, и т. д.; но такие вопросы, для разрешения которых автору стоило бы только привести в порядок свои документы, по-видимому, даже и не были поставлены. Ограничились для каждого отдельного явления подсчетом случаев, где оно имеется налицо, и самое большее, вычислением процентных отношений! Не удивительно, что ничего не нашли, раз ничего не искали, и опыт анкетного метода предстоит еще сделать. Быть может, будет полезнее, производя этот опыт, не требовать у своих корреспондентов более или менее произвольных признаний на данную тему, как поступали по большей части американские психологи, но предлагать им точные вопросы, на которые они могли бы ответить простым «да» или «нет»; только таким образом можно быть уверенным в том, что все будут смотреть на вопрос с одних точек зрения, и следовательно, их ответы будут строго сравнимы друг с другом. Работая таким образом, мы сообщим анкетному методу большое преимущество перед биографическим, не говоря уже о том, что с помощью первого можно без труда собрать гораздо большее число психографий, чем с помощью второго. Впрочем, не стоит и пояснять, что эти психографии, взятые в отдельности, заслуживают столь же мало или даже еще менее доверия, чем биографические данные; здесь, как и там, только их количество дает им право претендовать на степень научных документов.

Итак, вот эти два метода, от которых зависит, если я не ошибаюсь, возможность сообщить теперь же специальной психологии характер хоть сколько-нибудь точной науки. Поэтому я считал полезным испробовать как тот, так и другой (последний в сотрудничестве с Вирсма, профессором психиатрии при университете в Гронингене), и я хотел бы прежде, чем кончить мою статью, сообщить еще некоторые подробности о наших приемах и наших результатах.

Что касается биографического исследования, я занимаюсь им несколько лет и опубликовал некоторые результаты в первом томе «Zeitschrift für angewandte Psychologie». Я прочел до сих пор 110 биографий художников, ученых и исторических людей всех времен и стран; я классифицировал мои извлечения по некоторым основным свойствам, как-то: национальность, активность и вторичная функция, и определил степень распространенности других качеств в образованных таким образом группах. Эта распространенность оказалась гораздо более различной в отдельных группах, чем я мог предполагать, и, что еще важнее, в этих различиях мы находим замечательную правильность. Вот один очень выразительный пример: правдивость определенно приписывается герою моих биографий в 23 случаях из 100, а отсутствие этого качества – в 26 из 100; в группе эмоциональных, неактивных, с первичной функцией, встречается только 5 % правдивых и 70% лгунов; между тем как в диаметрально противоположной группе неэмоциональных, активных, со вторичной функцией процент первых достигает 38, а процент вторых равняется нулю. Вероятность случайности этих расхождений для четырех наших чисел в отдельности равняется 6,004, 0,000, 0,136, и 0,000; для всех четырех вместе она совершенно ничтожна и ставит вне сомнения наличность указанного соответствия. Большинство других соответствий не достигают подобней степени очевидности, и это не удивительно, если иметь в виду ограниченное число изученных лиц; тем не менее удалось найти для каждой группы известное число качеств, вероятная связь которых с отличительными качествами группы доказывается полученными цифрами, и которые, вместе взятые, дают цельный образ, в котором мы узнаем хорошо знакомый тип. Таким образом, «эмоционально-раздражительные» и «эмоционально-сентиментальные», «чувствительно-живые, «апатически-активные», «страстно-непостоянные» и «страстно-сосредоточенные» Маланера – все находят готовое место в вышеупомянутой классификации.