Коллектив авторов - Новые идеи в философии. Сборник номер 10

Часто при этом подобная замена особенно заметна потому, что один инстинкт сменяется другим, ему прямо противоположным. Так, у молодых паучков многих видов имеется инстинкт собираться в общую кучу; позже же эта особенность заменяется непримиримой враждой друг к другу и даже стремлением поедать один другого. Гусеницы многих бабочек в молодости имеют зеленую покровительственную окраску и живут в это время и днем и ночью на зеленых частях растений; позже же, когда эта окраска заменяется другой, они выползают на листья и ветви лишь с наступлением темноты. Подобных примеров можно было бы привести, конечно, очень много, так как смена одного инстинкта другим – факт, чрезвычайно широко распространенный, и в этом отношении для онтогенетического метода представляется широкое поле исследования.

Интересно отметить, что в некоторых случаях данные онтогенетического и данные филогенетического метода сходятся, что, конечно, лишь подтверждает выводы, сделанные путем последнего. Так, Вл. Вагнер нашел, что развитие строительных инстинктов во время индивидуального развития тарантулов во многом повторяет ту картину их видового развития, которую можно нарисовать с помощью филогенетического метода. В этом нельзя не видеть, конечно, применения знаменитого биогенетического закона, который гласит, что развитие особи (онтогения) есть краткое и неполное повторение развития вида (филогении). Таким образом, этот закон (справедливый, между прочим, лишь очень с большими оговорками) имеет приложение и в психологии животных.

Таковы те методы, которые предложены до сих пор для исследования и изучения зоопсихологии. Каждый из них дает уже многое, если пользоваться только им одним, но еще более верные и полные результаты мы получим, применяя одновременно все три метода. – Может явиться, однако, вопрос, исчерпывается ли последними вся область зоопсихологии или же необходимо изыскание новых путей, новых приемов исследования, которые дадут еще нечто новое, ускользающее от разобранных нами выше методов?

Если даже оставить в стороне чисто физиологические приемы исследования, особенно приложимые при изучении фактов рефлекторных, то и то едва ли можно признать, что при исследовании инстинктов, помимо тех трех методологических приемов, которые разработал Вл. Вагнер, не может быть никаких других. Наука все время двигается вперед, открывает для себя при этом движении все новые и новые области, и это порождает и новые задачи и новые приемы исследования. В частности для зоопсихологии можно указать и теперь один из новых путей, который только еще начинает намечаться.

Последнее десятилетие характеризуется в биологии больше всего подъемом интереса к вопросам наследственности и их экспериментальному изучению. Одним из путей в этом направлении является образование и изучение помесей или гибридизация, иначе «менделизм» от имени Менделя, открывшего те законы, которые лежат в основе этого явления. Можно думать, что при этом «менделистическом» исследовании ряда форм получатся интереснейшие результаты и по отношению к наследственности инстинктов. По крайней мере и теперь имеются уже данные Каммерера о наследовании инстинктов, связанных с размножением, у жабы повитухи, при чем эти данные находятся в полном согласии с законами преобладания и расщепления, открытыми Менделем 16. Во всяком случае, от этого направления в биологии, от экспериментального исследования помесей, можно ждать и теперь много интересного и для психологии животных. Столь же неожиданно могут открыться для нас и другие новые пути исследования.

Нам остается теперь коснуться лишь спора об объективном и субъективном методе в зоопсихологии. Оба этих термина принадлежат также Вл. Вагнеру, причем под субъективным методом он понимает тот путь исследования психологии животных, когда главным мерилом для оценки психической жизни животных признается наша собственная психика, душевная жизнь человека.

Большинство психологов стояли и стоят именно на этой точке зрения, т. е. считают, что обойтись при суждении о психической жизни животных без учета психики человека совершенно невозможно. «Единственное правило, пишет, например, Вундт, на основании которого мы можем судить о действиях животных, состоит в том, чтобы мерить их нашим собственным масштабом, рассматривать как действия одушевленных созданий». В том же духе высказывается и Роменс, именно, что психическая жизнь животных может быть понята лишь по аналогии с психической жизнью человека, почему и самый метод изучения ее он называет методом аналогии. Наконец, у Васмана, которого трудно упрекнуть в некритическом отношении к фактам зоопсихологического характера, мы опять-таки читаем: «и для научного понимания душевной жизни животных ключом должно будет служить также сравнение с человеческой душевной жизнью. Ибо человек не обладает способностью непосредственного проникновения в психические процессы животного, а может заключать о них только на основании внеш них действий, которые он воспринимает при помощи своих чувств» («Итоги сравнит. психологии», стр. 9).