Коллектив авторов - Новые идеи в философии. Сборник номер 10

Но что же вы скажете об Америке? спросит нас, может быть, один из психологов, требующих во чтобы то ни стало отделения психологии от философии. Какое значение могут иметь эти возможные, хотя и далеко еще не воплотившиеся в действительность последствия пред лицом того гигантского развития, которого достигла экспериментальная психология в Америке в течение немногих десятилетий? А ведь там эти успехи были достигнуты с самого начала на основе строгого отделения – в особенности, в крупных университетах – психологии от философии. Мне совершенно чуждо, разумеется, желание оспаривать великие заслуги американцев в деле развития нашей науки. Если число психологических лабораторий в Северной Америке в настоящее время чуть ли не в десять раз больше их числа во всей Европе, то, ведь, даже среди этих немногих, некоторые в особенности, например, английские и французские, вряд ли существовали бы, если бы не эти успехи американцев. Но не следует же забывать, что именно в университетском деле существуют большие различия между различными странами, отчасти объясняющиеся различными историческими условиями, но главным образом соответствующие существенно различным условиям общей духовной культуры страны. Именно поэтому, надо думать, сенат города Гамбурга, не без основания, отклонил возникший было проект преобразовать гамбургскую высшую школу отчасти по американскому образцу. Задуманный «колониальный факультет» вообще никакого прототипа не имеет, а представляет собой специфический гамбургский продукт, и в действительности это – факультет, как известно, скорее, мнимый, чем действительный, так как коллегия преподавателей принадлежит, главным образом, к другим факультетам, да и лекции, которые они читают, являются вместе с тем лекциями и этих других факультетов. То, что мы сказали об университете в целом, относится в общем и к отдельным предметам и в наиболее сильной степени к тем из них, которые, подобно философии, находятся в наиболее тесной связи с различиями национальных интересов. У нас психология, оставаясь верной своему происхождению из философии, представляет собой и в настоящее время область теоретического преподавания и исследования, и никто, знакомый с существующим положением вещей, не может пожелать, чтоб это стало иначе, несмотря на весь все возрастающий интерес, который возбуждают применения психологии к педагогике, психиатрии и т. д. Слишком много у нас чисто теоретических проблем, чтобы мы могли забыть о них ради этих практических применений. Совершенно при других условиях развивалась в Америке экспериментальная психология. С одной стороны, значительно содействовала отделение психологии от других философских областей постановка преподавания в американских университетах, из которых менее крупные более или менее приближаются к нашим средним школам, а более крупные близко подходят к типу английских университетов: школьный характер преподавания, да и пример английских университетов вообще содействовали более строгому размежеванию отдельных дисциплин. С другой же стороны, практический ум американцев с самого же начала извлек из нового экспериментального направления в психологии то, что у нас пришло, собственно говоря, в конце: практическое и прежде всего педагогическое его значение. Этим объясняется тот факт, что в то время, как у нас экспериментальная педагогика составляет область применения психологии, в Америке, наоборот, психология скорее играет подготовительную роль для педагогики. Отсюда вовсе еще не следует, разумеется, что в Америке нет ученых, занимающихся теоретическими проблемами; нет, их очень много и они занимаются ими ревностно и с успехом. Весьма процветают там наука о языке, этнология, самые различные области естествознания, но и психология насчитывает целый ряд весьма даровитых представителей. При всем том именно педагогический интерес, которым проникнут в Америке весь образованный мир и который составляет одну из лучших сторон американской культуры, не мог не придать свое специфическое направление экспериментальной психологии, заимствованной извне и затем самым ревностным образом самостоятельно разрабатываемой. Весьма сомнительно, нашла ли бы новая психология столь быстрое распространение и такое множество блестящих представителей в новом мире, если бы не этот педагогический интерес. Однако, этими же обстоятельствами обусловливаются и фактические границы для ее развития, и без того вызванные упомянутой постановкой преподавания в высших школах. Мне не раз приходилось слышать, как американцы удивлялись тому, что наши лекции по философии слушают не только все группы, так называемого, философского факультета, но и юристы, медики и теологи, и что кое-кто из них работает даже в психологической лаборатории. В Америке лекции по психологии слушает будущий преподаватель или вообще человек, интересующийся специально педагогикой. Психология есть предмет специальный, которым представитель другой специальности, кроме педагогики, обыкновенно вовсе не интересуется. Этим объясняется, конечно, и тот факт, что в то время, как в Германии интерес к психологии заметно возрос в кругах, занимающихся изучением языкознания, науки о религии, этнологии, вообще дисциплин, соприкасающихся с психологией народов, в Америке ничего подобного не заметно. Поэтому нам совсем не следует мне кажется, подражать американцам заимствовать у них то, что возникло там при совершенно других, чем наши, условиях, что представляет собой выражение чисто американской культуры, но что у нас совершенно не может привиться, как не могли бы привиться и некоторые другие стороны американской жизни.